Publication text
(PDF):
Read
Download
Актуальной стороной функционирования пенитенциарных систем выступает их стра- тегическое развитие в русле решения тех задач, которые носят объективный характер, - эффективное исправление и реинтеграция осужденных, обеспечение личной и обще- ственной безопасности. Неолиберальное институциональное развитие пенитенциарных систем отражает политику компромисса в решении указанных задач и, по сути, явля- ется инструментом в решении назревших в последние десятилетия проблем, связан- ных в первую очередь с их неспособностью оправдать основные ожидания общества и государства. Согласно п. 97 Стратегии национальной безопасности Российской Федерации наше государство выступает за укрепление взаимовыгодного сотрудничества с европейски- ми государствами, Европейским союзом, за гармонизацию интеграционных процессов в Европе, поэтому для России важен соответствующий опыт европейской пенальной практики. Небезынтересно также обратиться к практике функционирования пенитенци- арной системы США, поскольку данное государство отличается стремительным ростом за последние десятилетия числа осужденных, отбывающих тюремное заключение [1]. Следовательно, крайне ценно рассмотреть такую особенность американской пенитен- циарной политики (карцеральную гиперинфляцию) сквозь призму ее неолиберального институционального развития. Таким образом, с позиций сравнительного правоведения и практической ценности зарубежного опыта обращения с осужденными научный интерес представляют общий тренд и особенности неолиберального институционального развития пенитенциарных систем в некоторых государствах Европы и США. Важнейшие тренды неолиберального институционального развития европейской и американской пенальных практик могут быть представлены следующими имеющими стабильное проявление социально-правовыми зависимостями: 1) отсутствие прямой связи между уровнем преступности и карательными притязаниями государства, вы- ражающимися в коэффициенте лиц, содержащихся в исправительных учреждениях; наличие корреляции между ростом карательных притязаний и снижением социальной защищенности населения; 3) взаимосвязь материальных и идеологических (символиче- ских) аспектов криминализации; 4) кумулятивный характер пенальности (стабильное и продолжительное либо смягчение карательных свойств санкций, либо их ужесточение). С большой долей вероятности отмеченные тренды отражают новый подход к реализа- ции концепта государства всеобщего благосостояния. Важнейшая проблемная область неолиберального институционального развития пе- нитенциарных систем заключается в численности тюремного населения. Так, на фоне того, что в начале двухтысячных годов уровень преступности испытывал небольшое, но стабильное снижение как в США, так и во многих государствах Европы, приблизительно в этот же период наблюдается обратно пропорциональный рост численности осужден- ных, отбывающих тюремное заключение [2, с. 56]. Относительно этой закономерности достаточно известна позиция Л. Ваккуанта, который, рассматривая эволюцию уровня тюремного населения в США с 1973 г., отмечает, что происходит реконфигурация аме- риканского государства и его миссии: политический проект неолиберализма постепенно привел к сжатию социальных свойств государства и пропорционально расширил в нем уголовно-правовую составляющую наряду с активизацией политики нулевой терпимо- сти [3, с. 306-307]. Некоторые исследователи рост числа осужденных, отбывающих тюремное заключение, или так называемую карцеральную гиперинфляцию, рассматри- вают как попытку сдерживания социальных расстройств, вызванных двумя важными изменениями: с одной стороны, отказ от фордистской модели наемного труда (трудо- вой занятости) и кейнсианского экономического компромисса, что сглаживает искус- ственно нагнетаемую общественную нестабильность среди низших и средних классов с помощью создания новых рабочих мест (в исправительных учреждениях), с другой стороны, кризис гетто как инструмента для поддержания социально-расового порядка после движений за гражданские права в 60-х годах XX столетия [4, с. 446]. В унисон вышеизложенной позиции другими исследователями отмечается, что тюремное насе- ление в государственных пенитенциарных институтах США не снижается даже в эпоху «умного реагирования на преступность» («smart on crime»), поскольку обязательства по защите прав налогоплательщиков и экономии бюджетных средств за счет трудовой эксплуатации заключенных первичны по отношению к проблемам переполненности карцеральных учреждений [5, с. 169, 183-185]. Обозначенному тезису не в полной мере корреспондирует небесспорная идея о том, что между уровнем преступности и коэффициентом тюремного населения имеется взаимосвязь [6]. Однако следует учитывать и процесс коммодификации карцеральных институтов, то есть приобретение ими свойств потребительского товара, что, как пра- вило, обусловливает пропорциональный рост численности осужденных, отбывающих тюремное заключение. Исследование научных источников по пенологии [7, с. 136-194; 8; 9] показывает, что обнаружение роли пенитенциарной политики в неолиберализме возможно посредством анализа таких функций уголовного наказания, как контроль и налаживание коммуника- ций (социализации осужденного). Именно эти функции обеспечивают культурный вектор движения и социальную продуктивность уголовного наказания. Соответственно эска- лация реинтеграционных задач уголовного наказания демонстрирует неолиберальное институциональное развитие пенитенциарных систем. Представляется допустимым именно в настоящее время согласиться с известными представлениями П.-М. Фуко и говорить о прочном отказе от «репрессивной гипотезы» сферы пенитенциарных отношений. Способность пенитенциарной системы корректи- ровать социальную сферу закладывает основу для расширения факторов криминали- зации поведения (например, посредством законодательного перевода преступлений в уголовные проступки, за которые не предусмотрено наказание, связанное с изоляцией осужденного от общества). Вместе с тем следует учитывать, что карательная политика не может рассматриваться как прямой ответ на криминальные проявления, она долж- на рассматриваться в качестве механизма для их нейтрализации, что также отражает реализацию неолиберальной политики институционального развития пенитенциарных систем. Однако пенитенциарная система может культивировать новые преступления (особенно в случае с рецидивной преступностью), если она демонстрирует сбои в ра- боте и тем самым продуцирует известный эффект «разбитых окон». Отмеченные осо- бенности базируются на структурном подходе, поскольку социальные институты при- обретают смысл только по отношению к другим институтам. Одним из импульсов для неолиберального институционального развития пенитен- циарных систем выступило назначение в 2003 г. первого неопределенного приговора - IPP (Тюремное заключение для общественной защиты), который был применен на ос- новании английского Закона об уголовной юстиции 2003 г. (в 2012 г. таких осужденных в Англии и Уэльсе насчитывалось около 6 тыс. чел., планируется, что к 2020 г. их число будет на отметке 1,5-2 тыс.). Как отмечает Г. Эннисон, осужденные с неопределенными приговорами «должны рассчитывать на бесперебойную работу пенитенциарной системы по предоставлению им возможности участвовать в соответствующих курсах, перейти на более низкий уровень безопасности в соответствующей категории тюрем, быстро- му и результативному досрочному слушанию Службой пробации, Тюремной службой и Советом по условно-досрочному освобождению» [10, с. 199]. Однако в 2017 г. более 760 (около 20 %) из примерно 3300 освобожденных были вновь возвращены в исправи- тельные учреждения из-за нарушений условий программы освобождения осужденных к неопределенным приговорам [10, с. 199]. Данная ситуация демонстрирует фактиче- скую корреляцию между практическими «схемами» реализации идеи неопределенных приговоров, направленной в современных условиях на «общественную защиту», и ре- зультатами реинтеграции освобожденных. В качестве промежуточного вывода можно указать, что меры по «общественной за- щите» в русле неолиберальной политики институционального развития американской и европейских пенитенциарных систем стали носить направленный характер, формируя соответствующие уголовно-исполнительные институты. Вместе с тем рассматриваемая политика не сводится к так называемому уголовно- правовому популизму, напротив, фактически дисциплинирует законотворческий процесс, поскольку предполагает более обдуманную институционализацию реинтеграционных, исправительных, профилактических и иных мер, от эффективности реализации кото- рых зависит уровень постпенитенциарного рецидива. В условиях общего стабильного роста численности заключенных в большинстве европейских государств (например, в Англии и Уэльсе в 1990 г. их насчитывалось 45 636, по состоянию на 25 января 2019 г. - 82 773 осужденных [11]; во Франции в 1990 г. - 43 913, по состоянию на 1 января 2019 г. - 70 059 [12]; в Италии в 1990 г. - 26 150, по состоянию на 31 декабря 2018 г. - 59 655 [13]) неолиберальная политика направлена не столько на оттачивание форм и методов ис- правительного воздействия, сколько на формирование новой парадигмы функциони- рования пенитенциарных систем. В этих условиях обнаруживается рефрен концепции «ничего не работает» («nothing works»): вновь приобретает популярность научная пози- ция об отрицании эффективности и реинтеграционной несостоятельности практически любых мер обращения с осужденными. Широкое использование в американской и европейских пенитенциарных системах механизмов стимулирования и получения привилегий (IEP) и их соответствующая инсти- туционализация послужили очередным толчком к реализации неолиберальной политики. По сути, это форма так называемого карательного менеджмента (punitive managerialism), в которую вовлекается полиция, суд, исправительное учреждение, различные пробаци- онные службы и негосударственные субъекты реинтеграционной деятельности, окружение осужденного, используемое для поддержания его социально полезных связей, и иные участники как пенитенциарной, так и социальной среды. Механизмы IEP выхо- дят за пределы исправительного учреждения, охватывая допенальный и постпенитен- циарный периоды. Создаются предпосылки для общеевропейской (но нехарактерные для пенитенциарной системы США) реализации несколько пересмотренной стратегии «сокращения вреда» (Harm reduction), а именно на смену активному применению аль- тернативных мер наказания и правоприменительному ограничению наказания в виде тюремного заключения приходит избирательный подход к регламентации как санкций, связанных с изоляцией осужденного от общества, так и продолжительности содержа- ния в исправительном учреждении (как правило, в сторону увеличения сроков тюрем- ного заключения в отношении отдельных категорий преступников). При этом нельзя не отметить, что международные правозащитные организации не перестают указывать на значительные факты самоубийств, самоповреждений и насильственных действий со стороны осужденных, что, по мнению ряда специалистов, связано с реализацией нео- либеральной пенитенциарной политики [14, с. 13-19]. Важно также подчеркнуть, что идеологическая основа неолиберального институци- онального развития пенитенциарных систем во многом зависит от политической воли, экономических возможностей и представлений национальных властей о таких крае- угольных камнях карательной политики, как гуманизм и безопасность. Как отмечает Г. Эннисон, возможно, именно в силу непрекращающейся «политической турбулент- ности» в этой сфере отсутствует уверенность в скорейшем появлении, в частности, в английском тюремном ведомстве эффективных пенитенциарных программ [15, с. 1084]. На основании вышеизложенного допустимо сформулировать вывод о том, что кон- цептуальность и конструктивность неолиберального институционального развития пе- нитенциарных систем зависят не столько от практических потребностей обеспечения безопасности государства, сколько от возможностей экономического и идеологического обеспечения такой политики. Компаративистский анализ отдельных аспектов неолиберального институциональ- ного развития пенитенциарных систем демонстрирует, что полученная информация имеет не только сугубо научно-познавательное, но и перспективное значение для опти- мизации функционирования отечественной системы исполнения уголовных наказаний. Полученный в рамках данного исследования научный компонент сравнительно-пра- вовых знаний может быть использован в процессе разработки Концепции модерниза- ции уголовно-исполнительной системы (2021-2030 гг.) как концептуального политико- правового документа, определяющего основные траектории дальнейшего развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации.