PROSPECTS OF CRIMINAL-LEGAL COUNTERACTION TO THE OBSTRUCTION OF THE IMPLEMENTATION OF OPERATIONAL INVESTIGATIVE ACTIVITIES
Journal: PENAL LAW
Volume 17 № 1
, 2022
Rubrics: WITHOUT RUBRIC
Authors:
1.
St. Petersburg Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation
2.
Nizhny Novgorod Branch, St. Petersburg Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation
(direktor)
employee
Russian Federation
employee
Russian Federation
3.
Nizhny Novgorod Academy of the MIA of Russia
Type:
Article
Pages:
from 77
to 84
Status:
Published
Received:
17.03.2022
Accepted:
28.03.2022
Published:
28.03.2022
Subject area:
UDK 343.13 Уголовно-процессуальное право
Language:
Russian
Keywords:
ugolovno-pravovoe obespechenie operativno-rozysknoy deyatel'nosti, interesy pravosudiya, destabilizaciya, vosprepyatstvovanie, ugolovno-pravovaya ohrana
Abstract (English):
The purpose of the study is a scientific rethinking of the subject of criminal law provision of operational investigative activities in terms of the prospects for using the capabilities of a Special Part of the criminal legislation of Russia to protect public relations arising from the implementation of this type of law enforcement activity. The achievement of this goal is realized by solving the following tasks: justification of the public danger of behavior that destabilizes operational-investigative legal relations; consideration of operational-investigative legal relations as an important component of the interests of justice; identification of legal and technical contradictions between operational-investigative and criminal legislation; the study and generalization of the materials of the sociological research conducted with the participation of employees of operational units, and the implementation on this basis of the classification of the main forms of obstruction of the implementation of operational-investigative activities; the study of investigative and judicial practice on the issues of legal assessment of obstruction. The basis of the research methodology was the dialectical method of cognition, an essential role was assigned to the inductive methodology, which allowed to dissect the mechanism of criminal law provision of operational-investigative activities into regulatory and protective directions, followed by a separate consideration of the connection of a special part of the criminal law with the legislation regulating the named activity. The special legal methods are used in the study: comparative-legal, dogmatic, sociological. According to the results of the study, the need to implement the protective function of the criminal-legal branch in the context of operational- investigative activities was actualized. In addition, it is determined that the destabilization of this activity can be expressed in various forms of obstruction, for which the legislator is recommended to establish a criminal-legal ban within Chapter 31 of the Criminal Code of the Russian Federation. The obtained research results can be used as a methodological basis for future research on this topic, as well as be taken into account in legislative and legal interpretation activities.
The purpose of the study is a scientific rethinking of the subject of criminal law provision of operational investigative activities in terms of the prospects for using the capabilities of a Special Part of the criminal legislation of Russia to protect public relations arising from the implementation of this type of law enforcement activity. The achievement of this goal is realized by solving the following tasks: justification of the public danger of behavior that destabilizes operational-investigative legal relations; consideration of operational-investigative legal relations as an important component of the interests of justice; identification of legal and technical contradictions between operational-investigative and criminal legislation; the study and generalization of the materials of the sociological research conducted with the participation of employees of operational units, and the implementation on this basis of the classification of the main forms of obstruction of the implementation of operational-investigative activities; the study of investigative and judicial practice on the issues of legal assessment of obstruction. The basis of the research methodology was the dialectical method of cognition, an essential role was assigned to the inductive methodology, which allowed to dissect the mechanism of criminal law provision of operational-investigative activities into regulatory and protective directions, followed by a separate consideration of the connection of a special part of the criminal law with the legislation regulating the named activity. The special legal methods are used in the study: comparative-legal, dogmatic, sociological. According to the results of the study, the need to implement the protective function of the criminal-legal branch in the context of operational- investigative activities was actualized. In addition, it is determined that the destabilization of this activity can be expressed in various forms of obstruction, for which the legislator is recommended to establish a criminal-legal ban within Chapter 31 of the Criminal Code of the Russian Federation. The obtained research results can be used as a methodological basis for future research on this topic, as well as be taken into account in legislative and legal interpretation activities.
Keywords:
ugolovno-pravovoe obespechenie operativno-rozysknoy deyatel'nosti, interesy pravosudiya, destabilizaciya, vosprepyatstvovanie, ugolovno-pravovaya ohrana
ugolovno-pravovoe obespechenie operativno-rozysknoy deyatel'nosti, interesy pravosudiya, destabilizaciya, vosprepyatstvovanie, ugolovno-pravovaya ohrana
Оперативно-розыскная деятельность (ОРД), безусловно, является крайне важной составляющей отечественной уголовной политики, она оказывает непосредственное влияние на эффективность принимаемых государством мер по противодействию пре- ступности. Данное направление работы правоохранительных органов привносит суще- ственный вклад в состоятельность системы отправления правосудия, поскольку именно в ходе проведения оперативно-розыскных и соответствующих поисковых мероприятий происходит аккумулирование доказательственной базы, а равно предупреждение со- крытия подозреваемых и обвиняемых от дознания, следствия и суда. Достижение целей российского судопроизводства не представляется возможным без должного уровня опе- ративного сопровождения уголовных дел. На стыке уголовно-правовой и оперативно- розыскной наук не первый год ведутся оживленные дискуссии на тему сопричастности общественных отношений, возникающих по поводу осуществления ОРД, и интересов правосудия [1, с. 20]. Существенный научный вклад в разработку данной темы внесли Г. С. Шкабин [2, 3], А. П. Дмитренко [4], С. С. Кузьмин [5] и многие другие ученые. Следует отметить, что подобные дискуссии небеспочвенны. Дестабилизирующее воздействие на оперативно-розыскные правоотношения, которое может быть выражено в различных формах воспрепятствования в указанной сфере правоохранительной деятельности, за- кономерно ведет, во-первых, к осложнению следственно-судебной практики на всех ста- диях уголовного судопроизводства, а во-вторых, к дискредитации системы отправления правосудия, поскольку от эффективности оперативно-розыскного сопровождения уголов- ных дел зависит качество доказательственной базы, поступающей для производства в органы предварительного расследования и в суд. В то же время данные процессы могут негативно отразиться на реализации принципа неотвратимости ответственности, что не- избежно приведет к искажению правосознания граждан и создаст почву для возникнове- ния криминогенной обстановки в обществе. Приведенные обстоятельства характеризуют дестабилизирующее воздействие на ОРД как общественно опасное поведение. Казалось бы, это обусловливает необходимость закрепления в уголовном законодательстве соот- ветствующих запретов. Тем не менее Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ) не устанавливает комплексного механизма уголовно-правовой охраны общественных отно- шений в сфере осуществления ОРД. Закон содержит в себе рассредоточенные по главам нормативные предпосылки к реализации охранительного направления уголовно-правово- го обеспечения ОРД, но подобных мер явно недостаточно. Необходимым видится именно системный подход, заключающийся в отнесении оперативно-розыскных правоотношений к интересам правосудия в разрезе гл. 31 УК РФ. При этом соответствующим правопреоб- разовательным процессам должно предшествовать всестороннее научное осмысление, а при необходимости переосмысление. Следует отметить, что значительная часть иссле- дователей по рассматриваемой проблеме в своих изысканиях акцентируют внимание на проблеме регулятивного уголовно-правового обеспечения ОРД, а именно на вопросе соответствия уголовного и оперативно-розыскного законодательства касательно право- мерного причинения вреда общественным отношениям [4-10]. Как следствие, в доктрине по тематике уголовно-правового обеспечения ОРД посредством норм Особенной части УК РФ обнаруживается явный теоретический пробел, частичному устранению которого посвящено настоящее исследование. Основу методологии данного исследования составил диалектический метод познания, через призму которого была всесторонне рассмотрена актуальная правовая действи- тельность, изучена заявленная проблематика с противоречивых позиций. Кроме того, в процессе исследования мы обращались и к общенаучным методам, таким как индукция и дедукция, абстракция, анализ и синтез. В числе специально-правовых методов были использованы: сравнительно-правовой, выразившийся в изучении международной правотворче- ской практики В. О. Ивениным; формально-юридический, заключающийся в изучении А. В. Петряниным уголовного и оперативно-розыскного законодательства на предмет наличия между ними юридико- технических противоречий в обобщении судебных статистических сведений; социологический, нашедший свое отражение в опросе в формате поливариантного анкетирования должностных лиц оперативно-розыскных органов. В ст. 1, 3 УК РФ данный нормативно-правовой акт определен в качестве единственно- го источника уголовного законодательства. Следовательно, вопросы уголовно-правово- го содержания могут быть урегулированы исключительно в пределах УК РФ. Например, Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», предусматривая в своей структуре нормы, касающиеся правомерного причинения вреда путем использования сотрудниками органов внутренних дел физической силы, специальных средств или огне- стрельного оружия для защиты себя или граждан от противоправных действий третьих лиц, является лишь правовой интерпретацией положений гл. 8 УК РФ в разрезе профес- сиональной деятельности сотрудников соответствующего ведомства. Федеральный за- кон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее - Федеральный закон об ОРД), содержащий аналогичные по отраслевой природе нормы (ч. 4 ст. 16, ч. 4 ст. 18), не соответствует в этой части положениям УК РФ [11, с. 50-53]. Подобные обстоятельства оказываются юридически несостоятельными с точки зрения нормативизма и буквального толкования закона, что обусловлено несамостоятельно- стью специального законодательства относительно установления границ правомерности формального преступного поведения. Вместе с тем не следует исключать из исследова- тельского внимания соотношение оперативно-розыскного законодательства с Особенной частью УК РФ. В ч. 3 ст. 15 Федерального закона об ОРД имеется весьма примечатель- ный правовой запрет, согласно которому воспрепятствование осуществлению оператив- но-розыскной деятельности должно влечь за собой установленную законодательством ответственность. Подробный анализ уголовного закона продемонстрировал, что в УК РФ не содержится норм, призванных обеспечить действие указанного запрета. Единственно возможный вариант ретроспективного реагирования на подобное дестабилизирующее воздействие находится в поле административно-правовой отрасли, а именно ст. 19.3 Ко- декса Российской Федерации об административных правонарушениях (неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции…). Эта норма имеет большее отноше- ние к ч. 2 ст. 15 Федерального закона об ОРД о недопустимости неисполнения закон- ных требований должностных лиц оперативно-розыскных органов, в то время как ч. 3 ст. 15 приобретает статус декларативного положения уголовно-правового содержания. Обосновываем такую точку зрения тем, что воспрепятствование осуществлению опе- ративно-розыскной деятельности, равно как и иное дестабилизирующее воздействие, представляет собой явно общественно опасное поведение, затрагивающее интересы государства в области правосудия. Именно по этой причине мы считаем верным поме- стить запрет на соответствующее деяние путем преобразования ст. 294 УК РФ, предус- матривающей ответственность за воспрепятствование (вмешательство) в производство предварительного расследования. В ряде случаев виновный в совершении преступле- ния может избежать уголовной ответственности еще до стадии возбуждения уголовного дела, если он предпримет необходимые меры для препятствования проведению опе- ративно-розыскных мероприятий. Самое строгое, что ему грозит в случае обнаружения его противоправных действий, - это административное наказание: ведь он осущест- влял воспрепятствование не следователю, а оперативному работнику, и оснований для вменения ст. 294 УК РФ нет. Хотя итог воспрепятствования следователю (дознавателю) и оперуполномоченному - нереализованное правосудие, непривлечение к уголовной ответственности лица, совершившего преступление. Наше суждение об общественной опасности воспрепятствования оперативно-розыскной деятельности подтверждается и результатами социологического исследования. В частности, в формате анкетирования нами был проведен опрос 100 сотрудников оперативных подразделений, уполномочен- ных на осуществление ОРД. Средний стаж службы в оперативно-розыскных органах среди опрошенных составил 4 года. На вопрос о том, известны ли им случаи препят- ствования в какой-либо форме осуществлению оперативно-розыскной деятельности, утвердительно ответили 47 % респондентов, из них 22 % заявили, что сталкивались с воспрепятствованием со стороны других должностных лиц оперативно-розыскных ор- ганов, в частности вышестоящих. Как отметили сами опрашиваемые, выражалось это в необоснованном отказе в санкционировании проведения оперативно-розыскных меро- приятий, а равно в требованиях изъять из дел оперативного учета те или иные сведе- ния, потенциально имеющие значение для доказывания в случае их рассекречивания и передачи в следственные органы для производства по уголовному делу. Изложенное свидетельствует о том, что воспрепятствование может быть выражено не только в действиях, но и в бездействии, если оно совершается лицами, уполномоченны- ми в силу занимаемого ими служебного положения оказывать влияние на ход осущест- вления ОРД. В связи с этим считаем важным отметить, что ответы 7 % респондентов по- казали, что подразумеваемое противоправное влияние может быть оказано в том числе со стороны сотрудников органов прокуратуры. Никто из опрошенных не отметил фактов воспрепятствования со стороны судей. Кроме того, 67 % респондентов из числа тех, кому известны факты воспрепятствования, указали на то, что последнее осуществляется про- веряемыми или разрабатываемыми лицами. В процессе интервьюирования этой группы оперативников было установлено, что данный вид препятствования имеет две основные формы выражения: насильственную и ненасильственную. К последней опрашиваемые относят факты клеветы (о которой зая- вили 87 % опрошенных) о совершении оперативным работником противоправного деяния или аморального поступка, невыполнении законных требований. Например, в результате изучения материалов следственно-судебной практики было установлено, что граждане нередко отказываются впускать сотрудников в помещения для проведения обследования, предусмотренного п. 8 ч. 1 ст. 6 Федерального закона об ОРД, а равно для проведения иных гласных оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ). Так, в описательно-мотивиро- вочной части решения Кумертауского городского суда по делу № 12-36/2010 отмечается, что 20 января 2010 г. гражданка воспрепятствовала проведению оперуполномоченным отдела по борьбе с экономическими преступлениями по городу Кумертау гласного ОРМ - проверочной закупки, что послужило основанием для привлечения ее к ответственности по ст. 19.3 КоАП РФ. Мы считаем подобную меру явно недостаточной, во всяком случае, в вопросе стимулирования правомерного поведения лиц, в отношении или при непосред- ственном участии которых проводятся оперативно-розыскные мероприятия. Обращаем также внимание на то обстоятельство, что 19 % из общего числа опрошенных указали, что им известны факты разглашения данных оперативно-розыскной деятельности, что в большинстве случаев негативно сказалось на итогах расследования по уголовному делу. Полученные результаты анкетирования подтолкнули нас к организации второго этапа социологического исследования, предназначенного для установления корреляции ОРД и предварительного расследования, а равно для подтверждения или опровержения идеи об имманентной связи оперативно-розыскных правоотношений и интересов правосудия. Для этого нами вновь были опрошены сотрудники из оперативных служб и подразделений, в частности уголовного розыска, отделов экономической безопасности и противодействия коррупции. На этот раз для более своевременного получения результатов было принято решение ограничиться 30 респондентами, что нами видится достаточно репрезентатив- ной выборкой, поскольку на втором этапе опросов мы обращались к должностным лицам, у которых минимальный стаж службы в оперативных подразделениях составляет 7 лет. Указанная группа состояла из представителей трех субъектов Российской Федерации, входящих в состав Приволжского федерального округа. Согласно данным анкетирования, 93,3 % опрошенных (28 респондентов) считают, что ОРД имеет непосредственное вли- яние на ход и результат предварительного расследования. Ровно столько же ответили, что от работы оперативных подразделений зависит и качество стадии судебного разби- рательства. Подтверждением тому служат и данные внутриведомственной статистики. Согласно сведениям, предоставленным Федеральным казенным учреждением «Главный информационно-аналитический центр МВД России» за январь - декабрь 2020 г. по пока- зателю результатов деятельности органов внутренних дел по установлению лиц, совершивших преступления, на долю сотрудников уголовного розыска приходится 434 963 рас- крытия (из них 4503 преступления совершено преступными организациями), что состав- ляет 35,5 % от всей раскрываемости в общем показателе работы органов внутренних дел (самый высокий показатель среди остальных служб и оперативных аппаратов). На долю сотрудников подразделений экономической безопасности и противодействия кор- рупции приходится 69 093 раскрытия (из них 5558 преступлений совершены в составе преступных организаций), то есть всего 5,6 %, но при этом стоит учитывать повышенную значимость оперативной работы в сфере противодействия преступности по указанному направлению. Нами также было проведено интервьюирование следователей и дознавате- лей, согласно которому большая часть сотрудников следственных органов подтверждают существенную значимость своевременного и полноценного оперативного сопровождения уголовных дел для производства доказывания по уголовному делу. Таким образом, мы приходим к умозаключению о необходимости разработки сораз- мерного по характеру общественной опасности механизма уголовно-правового противо- действия воспрепятствованию ОРД. И для этого первым и ключевым решением, законо- мерно последовавшим после признания социальной значимости названной сферы об- щественных отношений, мы видим криминализацию этого поведения путем отображения юридического положения ч. 3 ст. 15 Федерального закона об ОРД в структуре ст. 294 УК РФ. Законодателю следует установить запрет не на вмешательство с целью воспрепят- ствования (что следует из действующей редакции ст. 294 УК РФ), а на само воспрепят- ствование, которое может быть выражено как в активном поведении (в том числе вмеша- тельстве), так и в преступном бездействии со стороны должностных лиц, так как своим умышленным пассивным поведением они могут создавать препятствия для решения задач ОРД, исходя из своей, например, корыстной или иной личной заинтересованности. Актуальность приведенных выше предложений подтверждается не только аксиологией ОРД или межотраслевыми противоречиями оперативно-розыскного и уголовного законов, но и международными обязательствами России по взаимной гармонизации националь- ного законодательства государств - участников международных организаций в целях повышения эффективности многостороннего сотрудничества в сфере противодействия преступности. Так, постановление № 8-9 Межпарламентской ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств, принятое на восьмом пленарном за- седании 2 ноября 1996 г., утверждает рекомендательный международный акт «О борьбе с организованной преступностью». В качестве одной из рекомендаций, направленных на обеспечение межгосударственного сотрудничества, странам, подписавшим данный до- кумент, предлагается внести в национальные уголовные законы запреты: на сопротивление сотруднику милиции, лицу, осуществляющему оперативно-розыск- ную деятельность, военнослужащему или лицу, выполняющему общественный долг по борьбе с преступностью (ст. 6); посягательство на жизнь сотрудника милиции, лица, осуществляющего оперативно- розыскную деятельность, военнослужащего или лица, выполняющего общественный долг по борьбе с преступностью (ст. 7); воспрепятствование служебной деятельности прокурора, следователя, лица, произ- водящего дознание или осуществляющего оперативно-розыскную деятельность (ст. 8). Несмотря на тот факт, что данный документ был подписан российской стороной, един- ственный источник уголовного законодательства РФ так и не был приведен в соответ- ствие с обозначенной моделью. В качестве примера обособленного обеспечения ОРД посредством Особенной части уголовного законодательства можно привести ст. 330 Уголовного кодекса Украины (передача или собирание сведений, составляющих служебную информацию, полученную в процессе оперативно-розыскной, контрразведывательной деятельности, в сфере обороны страны. URL : https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2341- 14#Text), согласно которой законодатель данного государства рассматривает обществен- ные отношения, касающиеся охраны значимой для ОРД информации, в отрыве от госу- дарственной тайны, как обособленный объект охраны, более связанный с интересами правосудия. Подтверждением тому служит и ст. 387 Уголовного кодекса Украины (раз- глашение данных оперативно-розыскной деятельности, предварительного расследова- ния). С учетом того что оперативные работники, принявшие участие в социологическом исследовании, отметили в качестве одной из форм воспрепятствования их деятельности разглашение информации о планируемых или проведенных оперативно-розыскных ме- роприятиях, считаем целесообразным рассмотреть вопрос о расширении нормативного содержания ст. 310 УК РФ в целях распространения гл. 31 уголовного закона в том числе на оперативно-розыскную информацию, не всегда относящуюся к категории сведений, составляющих государственную тайну [12]. Изложенное в достаточной мере обосновывает следующие выводы: оперативно-розыскные правоотношения находятся в тесной имманентной связи с интересами правосудия; воспрепятствование осуществлению ОРД является умышленным общественно опас- ным поведением, причиняющим вред общественным отношениям, охраняемым гл. 31 УК РФ; воспрепятствование может быть выражено в активной и пассивной формах (совер- шено путем действия или бездействия), оно может носить насильственный и ненасиль- ственный характер; необходимо на законодательном уровне, а равно посредством интерпретационной практики суда высшей инстанции, распространить действие норм гл. 31 УК РФ на охрану общественных отношений, возникающих по поводу осуществления оперативно-розыск- ной деятельности. Полученные результаты исследования могут быть использованы в правотворческой, интерпретационной юридической технике и в научной деятельности по данной и смеж- ной с ней темам.
1. Zelenskaya T. V. Znachenie zadach operativno-rozysknoy deyatel'nosti v ugolovnom sudoproizvodstve // Sibirskie ugolovno-processual'nye i kriminalisticheskie chteniya. 2008. № 1(1). S. 20-27
2. Shkabin G. S. Napravleniya ugolovnoy politiki v sfere pravovogo obespecheniya operativno-rozysknoy deyatel'nosti // Ugolovnaya politika i pravoprimenitel'naya praktika : sb. st. po materialam III Vseros. nauch.-prakt. konf. SPb. : Petropolis, 2015. S. 309-314
3. Shkabin G. S. Ugolovno-pravovoe obespechenie operativnogo vnedreniya : monografiya. M. : Yurisprudenciya, 2018. 272 s
4. Dmitrenko A. P. Institut obstoyatel'stv, isklyuchayuschih prestupnost' deyaniya, v ugolovnom prave Rossii: osnovy teorii, zakonodatel'noy reglamentacii i pravoprimeneniya : avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2011. 50 s
5. Kuz'min S. S. K voprosu o sbalansirovannosti ugolovnogo i operativno-rozysknogo zakonodatel'stva // Problemy primeneniya ugolovnogo zakonodatel'stva pri osuschestvlenii operativno-rozysknoy deyatel'nosti : materialy mezhved. kruglogo stola. Ryazan' : Koncepciya, 2016. S. 96-102
6. Dorogin D. A. Vypolnenie special'nogo zadaniya (operativnoe vnedrenie) kak obstoyatel'stvo, isklyuchayuschee ugolovnuyu otvetstvennost' // Rossiyskoe pravosudie. 2019. № 7. S. 57-68
7. Domanov D. V. Imitaciya prestupnogo povedeniya // Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVD Rossii. 2012. № 1(60). S. 47-53
8. Popov K. I. Pravomernoe prichinenie vreda pri osuschestvlenii operativno-rozysknoy deyatel'nosti // Operativnik (syschik). 2013. № 1(34). S. 31-34
9. Nemchinov E. V. Prichinenie vreda pri vypolnenii special'nogo zadaniya kak obstoyatel'stvo, isklyuchayuschee prestupnost' deyaniya // Dostizheniya i perspektivy pravovoy nauki : sb. st. III Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (10 okt. 2014 g., g. Ufa). Ufa : Aeterna, 2014. S. 25-27
10. Rabadanov A. S. Vypolnenie special'nogo zadaniya kak obstoyatel'stvo, isklyuchayuschee prestupnost' deyaniya // Pravovaya kul'tura. 2011. № 1. S. 97-104
11. Dmitrenko A. P., Russkevich E. A. Social'no-pravovaya obuslovlennost' reglamentacii pravomernogo prichineniya vreda pri provedenii operativnogo vnedreniya // Problemy primeneniya ugolovnogo zakonodatel'stva pri osuschestvlenii operativno-rozysknoy deyatel'nosti : materialy mezhved. kruglogo stola. Ryazan', 2016. S. 50-57
12. Ivenin V. O. Sravnitel'nyy analiz statey 283, 284, 311, 320 UK RFvkontekste ohranitel'nogo napravleniya ugolovno-pravovogo obespecheniya operativno-rozysknoy deyatel'nosti // Vestnik Nizhegorodskoy akademii MVD Rossii. 2019. № 1(43). S. 245-250
