ЗАРУБЕЖНЫЕ КОНЦЕПЦИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ МАССОВЫМ БЕСПОРЯДКАМ
Рубрики: БЕЗ РУБРИКИ
Авторы:
1.
Нижегородская академия МВД России
Тип:
Статья
Страницы:
с 221
по 226
Статус:
Опубликован
Получено:
17.06.2021
Одобрено:
28.06.2021
Опубликовано:
28.06.2021
Классификаторы:
УДК 343.9(4/9)
Язык материала:
русский
Ключевые слова:
безопасность, противодействие преступности, массовые беспорядки, общество, государство, концепция
Аннотация (русский):
В современном мире наблюдается устойчивый рост числа организованных протестных акций. В представленной статье проведено исследо вание зарубежных концепций уголовно-правового противодействия массовым беспорядкам. Рассмотрена эволюция организованной протестной деятельности за последние десять лет. Изучение уголовного законодательства стран континентальной Европы (Федеративная Республика Германия, Французская Республика), а также государств, расположенных на территории постсоветского пространства (Азербайджанская Республика, Республика Армения, Республика Беларусь, Республика Украина), позволило продемонстрировать развитие национальных концепций в исследуемой области. Проанализированы их сходства и отличия, отмечен положительный опыт, на основе которых предложены направления повышения эффективности уголовно-правового противодействия массовым беспорядкам.
В современном мире наблюдается устойчивый рост числа организованных протестных акций. В представленной статье проведено исследо вание зарубежных концепций уголовно-правового противодействия массовым беспорядкам. Рассмотрена эволюция организованной протестной деятельности за последние десять лет. Изучение уголовного законодательства стран континентальной Европы (Федеративная Республика Германия, Французская Республика), а также государств, расположенных на территории постсоветского пространства (Азербайджанская Республика, Республика Армения, Республика Беларусь, Республика Украина), позволило продемонстрировать развитие национальных концепций в исследуемой области. Проанализированы их сходства и отличия, отмечен положительный опыт, на основе которых предложены направления повышения эффективности уголовно-правового противодействия массовым беспорядкам.
Ключевые слова:
безопасность, противодействие преступности, массовые беспорядки, общество, государство, концепция
безопасность, противодействие преступности, массовые беспорядки, общество, государство, концепция
Современная цивилизация в последнее десятилетие столкнулась с распростране- нием ненового, но характеризующегося очередным этапом развития противоправного социально-политического феномена - массовых беспорядков. Их формат и методики, используемые для посягательств на общественную безопасность и общественный по- рядок, требуют не только пересмотра характера и степени общественной опасности исследуемого криминально-делинквентного поведения, но и поиска новых, более эф- фективных инструментов уголовно-правового противодействия массовым беспорядкам и иным деяниям, сопряженным с ними. Изложенное подтверждается событиями, происходящими как в России, так и за ее пределами. Продемонстрируем несколько примеров. В 2010 г. в Киргизии была орга- низована «Дынная революция». Ее причиной стала сложная экономическая ситуация в стране, усугубившаяся ростом цен на коммунальные услуги, что усилило раскол в правящей элите и вылилось в акции народного недовольства. Коррупция и низкое со- циальное обеспечение населения были основными условиями массовых беспоряд- ков в Индии в 2011 и 2016 гг. В 2012 г. массовые митинги прошли в Румынии. Причи- ны схожи - снижение зарплат, повышение налогов, расширение платной медицины. Социально-экономические детерминанты вылились в групповые митинги в Бразилии в 2013 г. Их результат - это отставка правительства и объявление импичмента прези- денту. 2014 г. известен протестной акцией в Украине. Главная причина недовольства - отказ правительства от подписания соглашения с Евросоюзом. В результате президент В. Янукович покинул стану и власть перешла к Верховной Раде. В 2015 г. в Армении экономические условия повлекли за собой массовые акции протеста. Массовые бес- порядки в Южной Корее привели к импичменту президента. Главной их детерминантой стал коррупционный скандал в семье лидера станы. Похожие акции прошли в 2018 г. в Армении и Иране, в 2019 г. - в Венесуэле и Алжире [1]. Все эти события в своем боль- шинстве заканчивались сменой власти. Традиционно такие акции связаны с нарастающими социальными, экономически- ми и политическими кризисами. В настоящее время с учетом перехода исследуемой протестной деятельности на международный уровень, что подтверждается интерна- циональным характером ее участников, активно пропагандирующих свою взгляды в телекоммуникационных сетях, в том числе в сети Интернет, в доктрине выдвигаются версии о том, что массовые беспорядки используются как инструмент изменения су- ществующего сегодня миропорядка [2]. Ввиду того что это недопустимо, остро стоит вопрос о противодействии таким формам преступно-девиантного поведения. Одним из главных инструментов в этой области, безусловно, должно выступать уголовное законодательство, взявшее под охрану наиболее значимые ценности, неотъемлемым элементом которых, наравне с интересами личности, выступает общественная и госу- дарственная безопасность. Это фактически наблюдается в рамках модернизации уго- ловной политики Российской Федерации [3], в том числе в смежной области - проти- водействии экстремизму [4]. Однако, с нашей точки зрения, добиться более значимого прогресса в борьбе с противоправными массовыми акциями можно только сообща. В связи с этим изучение положительного опыта зарубежных стран может стать основой выработки эффективных унифицированных приемов уголовно-правового противодей- ствия массовым беспорядкам. Остановимся на изучении уголовного законодательства стран дальнего и ближнего зарубежья в целях демонстрации общемировой стратегии рассматриваемой области. Ис- следуя законодательство континентальной Европы, обратим внимание на подходы, име- ющиеся в Федеративной Республике Германия. Система изучаемых деяний сконцентри- рована в разд. 7 «Преступления против общественного порядка» УК ФРГ. В § 124 УК ФРГ закреплена ответственность за «серьезное вторжение» (Schwerer Hausfriedensbruch). Конструктивными признаками этого преступления выступают: массовость, публичность, цель (намерение) - применение насилия и причинение вреда отношениям собствен- ности. Сравнивая выделенную общественно опасную форму поведения с групповыми погромами и массовыми беспорядками, отметим следующее. Состав сконструирован по типу формального и предполагает в качестве еще одного обязательного условия незаконное проникновение в жилище или иное помещение. С учетом того что, совершая такой акт, виновные посягают сразу на несколько объектов уголовно-правовой охраны, излишне гуманной видится санкционная политика. В частности, наказание в анализи- руемой статье предусматривает лишение свободы до двух лет или штраф. Параграф 125 УК ФРГ также демонстрирует стратегию германского законодательства в рассматриваемой области, отдельно криминализировав «нарушение общественного порядка» (Landfriedensbruch). В анализируемом составе преступления отличительными признаками выступают: применение насилия или угроза его применения; массовость; цель - посягательство на общественную безопасность; подстрекательство к такой про- тивоправной деятельности. Конструируя данный состав по типу усеченного, в отличие от § 124 УК ФРГ, законодатель установил более жесткую ответственность за его совер- шение и предусмотрел наказание до трех лет лишения свободы или штраф. Параграф 125а УК ФРГ закрепляет отягчающие признаки преступления, указанного в § 125: наличие оружия или предметов, используемых в качестве оружия; применение насилия, опас- ного для жизни или здоровья; причинение значительного имущественного ущерба [5]. Особенностью германского законодательства выступает отсутствие дифференциации ответственности для организаторов и исполнителей отмеченных преступлений. Размер санкций зависит от установления отягчающих признаков и объекта посягательства [6]. Сравнивая законодательство Германии и России в изучаемом секторе правового регу- лирования, подчеркнем, что оно имеет сходство и отличия. Тождественность подходов видится в схожести непосредственных объектов массовых беспорядков и иных деяний, сопряженных с ними, а также в количественных и качественных характеристиках таких групповых деяний. Существенные отличия прослеживаются как в дифференциации ответственности участников таких массовых акций, так и в их наказуемости. Полага- ем также, что глубокое разграничение субъектного состава, продемонстрированное в ст. 212 УК РФ, и отнесение деяний, в ней закрепленных, к более общественно опасным формам поведения, повышают уровень превенции и способствуют усилению эффекта уголовно-правового противодействия массовым беспорядкам. Интересным видится позиция французского законодателя в исследуемой области. Во-первых, привлекает внимание место расположения норм, устанавливающих ответ- ственность за массовые беспорядки, в структуре УК Франции. В отличие от России, они отражены в разд. III «О посягательствах на государственную власть», что меняет подход к определению объектов этого деяния. В качестве родового объекта выступают интересы государственной власти, а видового - общественная безопасность (отдел II «О противоправном участии в сборище»). При этом противодействию рассматриваемой группе преступлений посвящен целый отдел УК Франции. Уголовно-правовое понятие и признаки «сборища», именно так именуются массовые беспорядки во Франции, за- креплены в ст. 431-3 УК Франции. К юридически значимым характеристикам отнесены количественно неопределенный состав; место совершения общественно опасного де- яния. Преступным является не сам факт скопления людей по причине создания угрозы для общественного порядка, а непрекращение такой протестной деятельности после двукратного предупреждения со стороны уполномоченных на то представителей го- сударственных органов о недопустимости такой формы поведения. Дифференциация ответственности зависит от наличия или отсутствия оружия у субъекта сборища. В ст. 431-6 УК Франции криминализировано провоцирование вооруженного сбори- ща, выраженное в публичной агитации к участию в нем или ее распространении любым иным способом. Данный юридико-технический прием, с нашей точки зрения, заслуживает особого внимания, так как формирует ответственность за подстрекательские действия. Пресечение рассматриваемых форм преступного поведения на более ранних стадиях несет громадный позитивный предупредительный эффект. Невозможность склонения к участию общественных масс в сборищах путем введения соответствующего уголовно- правового запрета выступает в качестве эффективной превентивной меры. Интересным видится также механизм ужесточения ответственности в зависимости от достижения преступного результата рассматриваемой пропагандистской деятельности. Так, если за сам факт пропаганды наказание не может превышать одного года лишения свободы и штрафа в размере 100 000 франков, то в случае, если такая деятельность привела к сборищу, наказание увеличивается до семи лет тюремного заключения и 700 000 фран- ков штрафа. Своя стратегия противодействия массовым беспорядкам имеется и на площадке постсоветского пространства. Свои зачатки она находит в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г., где в разделе «Преступления против порядка управления» впервые было за- креплено преступление под названием «массовые беспорядки» [7]. Общие идеи борь- бы с рассматриваемым деянием, на отмеченной территории, отражены в Модельном уголовном кодексе [8]. В частности, его признаки закреплены в ст. 186 Модельного кодекса. Место расположения этой нормы традиционно для российского уголовного законодательства. Она включена в гл. 23 «Преступления против общественной без- опасности». Как и в ранее проанализированном зарубежном законодательстве, ука- занная статья, в отличие от действующей ст. 212 УК РФ, не дифференцировала уро- вень ответственности субъектов в зависимости от выполняемой роли. Это стало при- чиной поляризации подходов к формированию соответствующих уголовно-правовых инструментов. Ряд государств пошли по пути ее более глубокой дифференциации [9]. Российская Федерация стала преемником именно этого способа. Другие использова- ли подход, предложенный в Модельном кодексе, что, с нашей точки зрения, оспоримо по причине существенного изменения содержания угроз, исходящих от современного формата массовой протестной деятельности, фактически обладающей транснацио- нальными признаками. Остались и общие подходы. В первую очередь они коснулись характеристик объекта преступления, страдающего или ставящегося под угрозу причинения вреда от массовых беспорядков. В качестве такового определяется общественная безопасность (УК Азер- байджанской Республики, УК Республики Армения, УК Республики Беларусь и т. д.). Вместе с тем следует назвать некоторые отличительные черты, которые могут быть использованы в рамках дальнейшего совершенствования исследуемого уголовно-право- вого института. В частности, интересным видится опыт, сформированный в Республике Армения. В ч. 3 ст. 225 УК Армении установлен особо отягчающий признак, охватываю- щий умышленное причинение смерти человеку, совершенное в рамках массовых бес- порядков. Считаем данную идею верной, так как потерпевший в этом случае выступает лишь как инструмент достижения криминальных целей и его индивидуально-личност- ные характеристики не имеют никакого значения для субъекта преступления. Схожий прием реализован и в УК РФ, но не в ст. 212, а в ст. 205. Эта позиция находит все более активную поддержку и среди представителей научного сообщества. В уголовном законодательстве Украины также есть свои отличительные черты. В частности, в ст. 294 УК Украины к альтернативным криминообразующим признакам массовых беспорядков отнесены: захват зданий или сооружений, насильственное вы- селение граждан. Представленный юридико-технический прием также заслуживает внимания. Как показывает практика, совместная протестная деятельность достаточно часто сопряжена с отмеченными формами противоправного поведения, что должно быть учтено в процессе модернизации общемировой стратегии противодействия мас- совым беспорядкам. Таким образом, в мировой практике сформировано множество подходов, демон- стрирующих современную стратегию противодействия массовым беспорядкам и де- яниям, с ними сопряженным. Сходством является отсутствие законодательно закре- пленного понятия «массовые беспорядки», а также четкого определения как мини- мальных, так и максимальных количественных характеристик участников групповых преступных акций. Вместе с тем дисбаланс наблюдается в характеристике родовых и видовых объектов исследуемого деяния, а также в реализуемой в отдельных государ- ствах санкционной политике. Наиболее значимой отличительной чертой российского уголовного законодательства в рассматриваемой области является более глубокое разграничение ответственности участников массовых беспорядков в зависимости от выполняемой роли. Понимая, что уголовное законодательство и далее будет развиваться в области со- вершенствования уголовно-правовых механизмов противодействия массовым беспо- рядкам, полагаем, что особый акцент необходимо сделать на пресечении подготови- тельных стадий такой криминальной деятельности. В частности, возможно использова- ние апробированного положительного опыта Франции и России в части установления ответственности за провоцирование массовых беспорядков в публичных выступлениях, а также распространения агитационных материалов любыми способами. Однако их ши- рочайшее присутствие в телекоммуникационных сетях требует, по нашему мнению, еще большей ее дифференциации, возможно, путем включения в ч. 3 ст. 212 УК РФ пункта «а»: «...с использованием телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет». Зарубежные партнеры должны обратить внимание на прием, реализованный в ч. 4 ст. 212 УК РФ, установивший ответственность за прохождение обучения в целях организа- ции массовых беспорядков или участия в них. Конечно, требуют пересмотра имеющиеся подходы к квалификации убийств, совершенных в процессе осуществления массовых беспорядков. Жизнь в данном случае - это лишь средство достижения криминальных целей. В связи с этим необходимо рассматривать общественные отношения, ее обе- спечивающие, не как основной, а как факультативный объект посягательства. Уголовно- правовые нормы, предусматривающие ответственность за криминальную протестную деятельность, должны включать в себя особо отягчающий признак, охватывающий причинение смерти. Полагаем, что только такими слаженными, однотипными усилиями возможно снизить активную фазу криминальной протестной деятельности, вышедшей на транснациональный уровень.
1. Чиквин А. Десятилетие протеста: как судьбы стран решались на площадях и почему акции народного недовольства только разрастаются // TJ - блогплатформа. 2019. 26 дек. URL : https://tjournal.ru/analysis/131383-desyatiletie-protesta-kak-sudby-stran-reshalis-na-ploshchadyah-i-pochemu-akcii-narodnogo-nedovolstva-tolko-razrastayutsya (дата обращения: 20.01.2021)
2. Протесты в России и мире: коррупция, неравенство, свобода и климат // BBC News Русская служба. 2019. 25 окт. URL : https://www.bbc.com/russian/features-50170867 (дата обращения: 20.01.2021)
3. Петрянин А. В., Черных Е. Е., Кузьменко В. С. Уголовная политика Российской Федерации: состояние, направления и перспективы // Юридическая наука и практика : вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 2(26). С. 159-164
4. Петрянин А. В. Уголовная политика Российской Федерации в области противодействия экстремизму // Вестник Волжского университета имени В. Н. Татищева. 2015. № 1. С. 245-250
5. Векленко С. В., Якунин А. И. Законодательная регламентация уголовной ответственности за массовые беспорядки в зарубежных странах // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2011. № 1(3). С. 23-29
6. Багмет А. М. Уголовно-правовое противодействие массовым беспорядкам за рубежом // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2012. № 7(26). С. 82-85
7. Полонский М. А. О дифференциации уголовной ответственности субъектов массовых беспорядков в законодательстве Кыргызской Республики, стран СНГ и Балтии // Современная наука. 2010. № 1(1). С. 52-57
8. Модельный уголовный кодекс для государств - участников СНГ // Правоведение. 1996. № 1. С. 92-150
9. Алимпиев А. А. Сравнительно-правовой анализ норм об уголовной ответственности за совершение массовых беспорядков в Российской Федерации, странах Содружества Независимых Государств и ближнего зарубежья // Общество и право. 2017. № 3(61). С. 51-56
