CONFISCATION OF PROPERTY AS AN ANTI-CORRUPTION MEASURE
Journal: PENAL LAW
Volume 14 № 3
, 2019
Rubrics: CRIMINAL-EXECUTIVE LAW
Authors:
1.
Moskovskiy gosudarstvennyy lingvisticheskiy universitet
Russian Federation
Russian Federation
2.
Moscow state linguistic University
Type:
Article
Pages:
from 263
to 268
Status:
Published
Received:
05.09.2019
Accepted:
28.09.2019
Published:
28.09.2019
Subject area:
UDK 343.272
Language:
Russian
Keywords:
confiscation of property, special confiscation, corruption, anticorruption policy, punishment
Abstract (English):
The article is devoted to the consideration of the legal nature of confiscation of property. The draft law on amendments to the regulation of this type of criminal impact is analyzed. Foreign experience of using confiscation of property in the fight against corruption is given. Analysis of the legal nature of this criminal law Institute, as well as the study of law enforcement practice (both domestic and foreign) showed that confiscation as an additional punishment could be an effective measure. With the reduction in the use of deprivation of liberty for economic crimes, all other punishments will not be able to effectively play a preventive role and resist the temptation of rapid and reliable criminal enrichment as a solid Foundation for securing inviolable capital for themselves and their loved ones. Only the risk of losing it vernight, and as a result, completely lose their social status can stop the corrupt and destroy the financial Foundation of organized criminal activity.
The article is devoted to the consideration of the legal nature of confiscation of property. The draft law on amendments to the regulation of this type of criminal impact is analyzed. Foreign experience of using confiscation of property in the fight against corruption is given. Analysis of the legal nature of this criminal law Institute, as well as the study of law enforcement practice (both domestic and foreign) showed that confiscation as an additional punishment could be an effective measure. With the reduction in the use of deprivation of liberty for economic crimes, all other punishments will not be able to effectively play a preventive role and resist the temptation of rapid and reliable criminal enrichment as a solid Foundation for securing inviolable capital for themselves and their loved ones. Only the risk of losing it vernight, and as a result, completely lose their social status can stop the corrupt and destroy the financial Foundation of organized criminal activity.
Keywords:
confiscation of property, special confiscation, corruption, anticorruption policy, punishment
confiscation of property, special confiscation, corruption, anticorruption policy, punishment
С тех пор как уголовное наказание в виде конфискации имущества в 2003 г. утратило силу, не стихают споры юристов о правовой природе и месте конфискации имущества среди мер воздействия на лиц, совершивших преступления. Специалисты единодушны в выводе о том, что «новый институт конфискации ограничивает возможность изъятия денег, ценностей и иного имущества до такой степени, что коррупционное поведение, как и ранее, остается выгодным и прибыльным занятием» [1, с. 132]. Ученые оценива- ют это как ошибку законодателя, допущенную под давлением лиц, прикосновенных к коррупции, которым конфискация явно мешала [2, с. 25]. Как известно, 27 июля 2006 г. Федеральным законом № 153-ФЗ УК РФ был допол- нен гл. 15.1 «Конфискация имущества». При этом конфискация как институт уголовного права поменяла свою юридическую природу. Возврат к конфискации имущества был обусловлен требованиями международных конвенций, в частности ряда конвенций ООН: против коррупции, против транснациональ- ной организованной преступности, о борьбе против незаконного оборота наркотиков, наркотических средств и психотропных веществ, Конвенции Организации экономиче- ского сотрудничества и развития о борьбе с подкупом иностранных государственных служащих в международных деловых сделках, Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности. Многие специалисты не согласны с таким решением законодателя, полагая, что к иным мерам скорее относятся виды освобождения от ответственности и наказания, предусмотренные ст. 72.1-85, 90, 92, 104.4, 104.5 УК РФ, так как все принципиальные положения уголовного закона ориентируют на возможность воздействия на преступ- ника лишь с помощью наказания или иных мер, которые применяются вместо него или вместе с ним. Принудительные меры медицинского характера, объединенные в один раздел с кон- фискацией имущества, применяются не только к преступникам, но и к невменяемым лицам и потому фактически не являются уголовно-правовыми. Положения УК РФ о конфискации в нынешней редакции во многом дублируют так называемую специальную конфискацию. Применительно к специальной конфискации речь идет об имуществе, которое использовалось или предназначалось для использо- вания в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сооб- щества (преступной организации). Основные сложности применения этого института в ситуациях, когда имущество, подлежащее конфискации, получено в результате совершения преступления или яв- ляется доходами от этого имущества, состоят в доказывании принадлежности его виновному, а не третьим лицам и в отделении доли преступно нажитого от той части доходов, которая приобретена легально. Кроме того, постоянно меняется и, несмотря на это, подвергается критике перечень статей, по которым возможна конфискация, в связи с тем что далеко не по всем корыстным преступлениям она предусмотрена. Про- тивники расширения этого перечня за счет корыстных преступлений ссылаются на то, что похищенное имущество должно возвращаться владельцу, а не конфисковываться [3, с. 32]. Следует отметить, что такой коллизии не возникает, когда речь идет о конфискации как уголовном наказании, так как конфискуемое имущество не связывается с предметом похищенного. Во многих зарубежных странах конфискация имущества предусмотрена и применя- ется, однако имеет разный правовой статус: как вид наказания (чаще дополнительного), как специальная конфискация (если имущество получено в результате совершения пре- ступления или послужило орудием или средством его совершения), имеющая процес- суальный характер. Интересен опыт Франции, практикующей так называемую вещную конфискацию - изъятие самого имущества, кому бы оно ни принадлежало (например, родственникам) [4, с. 23]. Зарубежных законодателей при этом не смущает, что бремя доказывания возлагается на владельца имущества. Не всегда основанием для конфискации является совершение конкретного престу- пления. Так, в Великобритании 3акон «О преступных доходах» от 2002 г. предусматри- вает конфискацию имущества на основании установления констатации преступного образа жизни лица, критериями которого являются: совершение одного или нескольких преступлений определенного вида; признание этого преступления частью общей преступной деятельности лица; длительность преступной деятельности не менее шести месяцев; получение за этот период преступного дохода в размере не менее 5 тыс. ф. ст. [5, с. 198-199]. В 2017 г. в Великобритании был принят Закон о криминальных финансах, который ввел новый инструмент борьбы с коррупцией: приказы о раскрытии информации об иму- ществе неясного происхождения. Приказ может быть получен только в судебном поряд- ке, его выдает Высокий суд Англии и Уэльса. Инициировать такое производство имеют право пять английских правоохранительных органов: Налоговая служба, Управление по финансовому регулированию и надзору и др. Наиболее активную роль в применении Закона на данный момент играет Национальное агентство по борьбе с преступностью. Закон прямо указывает, что неисполнение одного из требований приказа о раскрытии позволяет считать неисполненным весь приказ в целом. Неполнота информации так- же считается ненадлежащим исполнением. Недостоверный же характер информации может повлечь за собой уголовную ответственность. Анализ практики применения конфискации имущества показывает, что дело не толь- ко в характере его законодательной регламентации, которая достаточно разнообраз- на, но и в уголовной политике по ее назначению и применению. В некоторых странах (например, в Китае) борьбу с коррупцией воспринимают как «серьезное политическое сражение, от которого зависит существование либо гибель партии и государства» [6, с. 170]. Такое же отношение к коррупции и существенные успехи в противодействии ей достигнуты в таких странах, как Сингапур, Гонконг, Тайвань, где принципами являют- ся суровость и неотвратимость уголовного наказания вплоть до смертной казни. В этих странах наблюдается системный подход к антикоррупционной политике - от высоких зарплат чиновников до детальной регламентации и прозрачности их функционирования - установления параметров используемых чиновниками автомобилей определенных ма- рок китайского производства с ограничением объема двигателя и стоимости, мебели в рабочем кабинете, командировочных расходов. Интересно, что в Китае нормативно предусмотрен строгий контроль за сферой питания с целью искоренения привычки оставлять на столах недоеденную еду. Уничтожение больших остатков еды после про- ведения банкетов рассматривается как повод к расследованию и привлечению к юри- дической ответственности [6, с. 176]. В России уголовная политика использования института конфискации имущества про- тиворечива, так как выступающие за ее широкое применение сталкиваются с сильным сопротивлением. Это привело к многократному снижению числа случаев применения конфискации имущества. Так, если в 2003 г. конфискация была назначена 16 663 осу- жденным, то в 2017 г. - 2060. Проблемы с применением института конфискации попытался решить Пленум Вер- ховного Суда РФ в постановлении от 14 июня 2018 г. № 17 «О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве». Принципиальными указаниями Пленума стали следующие: Средства совершения преступления могут быть конфискованы по делам о пре- ступлениях, перечень которых законом не ограничен. При этом нужно установить, что такое имущество находится в собственности обвиняемого. При конфискации в первую очередь должен быть решен вопрос о возмещении вре- да, причиненного законному владельцу имущества. При этом полученное в результате преступления и конфискованное имущество владельцу не возвращается, если тот был соучастником преступления, в связи с которым применяется конфискация. Ценности, переданные в качестве взятки или предмета коммерческого подкупа под контролем оперативно-розыскных органов, возвращаются владельцу, если он по- требовал это до передачи ценностей. В целях конфискации может быть арестовано имущество, находящееся не только у подозреваемого, обвиняемого или лиц, материально ответственных по закону за их действия, но и у других лиц. Условие - достаточные основания полагать, что имущество получено в результате преступных действий либо использовалось или предназнача- лось для совершения преступления. Арест на имущество может быть наложен, даже если личность подозреваемого или обвиняемого не установлена. При наличии политической воли такие установки правоприменителя высшего ран- га должны активизировать применение конфискации, однако пока этого не происхо- дит. Существенных изменений в эффективности конфискации имущества, по мнению специалистов, можно добиться лишь путем возврата ей статуса уголовного наказания. Понимая это, 21 февраля 2018 г. ряд депутатов Государственной Думы разработал и представил законопроект № 396097-7 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Рос- сийской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части совершенствования института конфискации имущества (по вопросу применения кон- фискации имущества в качестве дополнительного вида наказания)». В пояснительной записке к законопроекту говорилось, что, по данным официальной статистики, в период действия УК РСФСР 1960 г. применение конфискации составляло не менее 70 % от числа преступлений, за которые предусматривался указанный вид наказания, что выступало существенным сдерживающим фактором совершения пре- ступлений. Отказ от конфискации имущества как вида наказания создал коллизии меж- ду отечественным уголовным законодательством и рядом общепризнанных междуна- родно-правовых актов, прямо предусматривающих применение конфискации к лицам, совершившим преступления. Составы преступлений, в результате которых причиня- ется реальный ущерб собственнику либо извлекается доход в крупном и особо круп- ном размере, в большинстве своем не попали в перечень, предусмотренный п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ. Данная регламентация вызывает наибольшее количество нареканий со стороны правоприменителей, так как не учитывает сложившейся в обществе криминогенной обстановки и не обладает предупредительным потенциалом в отношении корыстных преступлений. Законопроект предусмотрел возвращение в уголовное законодательство института конфискации имущества как дополнительной меры наказания за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, если на это прямо указано в санкции статьи. Одновременно предполагалось сохранить существующую специальную конфиска- цию (денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения пре- ступлений), а также другие виды конфискации, закрепленные в ст. 104.1 УК РФ. Однако при этом предусматривалось распространить существующие правила конфискации на все составы преступлений, имеющиеся в УК РФ. Действующие правила конфискации как иной меры уголовно-правового характера должны будут применяться лишь в случае совершения преступления, за которое не предусмотрена конфискация как мера уголов- ного наказания. Учитывая, что оба вида конфискации обладают различным механиз- мом уголовно-правового воздействия, комплексное применение данных мер является необходимым условием его системности. Правительство Российской Федерации при рассмотрении законопроекта не нашло убедительных данных, свидетельствующих о проблемах в правоприменении положений гл. 15.1 УК РФ, а также о необходимости возвращения института конфискации имуще- ства как вида уголовного наказания, и не одобрило законопроект. Не был он поддержан и Верховным Судом Российской Федерации, который в своем отзыве указал: «Приве- денные в пояснительной записке статистические данные (соотношение количества осужденных в 2016 г. за взятку при отягчающих обстоятельствах - 1137 лиц - к лицам, в отношении которых применена конфискация - 22) не могут быть положены в основу вывода об эффективности действующего института, поскольку не в полной мере соот- ветствуют официальной судебной статистике. По сведениям, полученным из Судебно- го департамента при Верховном Суде Российской Федерации, за получение взятки в 2016 г. осуждено 1334 лица, к 68 из них применена конфискация, при этом за получение взятки при отягчающих обстоятельствах, то есть в значительном, крупном и особо круп- ном размере, осуждено 447 лиц, из них конфискация применена к 22 лицам, а всего по статье 104.1 УК РФ имущество и другие указанные в норме предметы конфискованы у почти 2 тыс. осужденных». Вряд ли приводимые доводы можно считать убедительными. Применение конфи- скации имущества к менее чем 5 % взяточников, совершивших преступление с отягча- ющими обстоятельствами, свидетельствует как раз о практически «мертвой» норме о конфискации имущества. В результате до настоящего времени законопроект не рассмотрен Государственной Думой, а уголовно-правовой институт конфискации имущества остается в поле пони- женной эффективности. Анализ правовой природы этого уголовно-правового института, а также изучение право- применительной практики (как отечественной, так и зарубежной) показывает, что конфиска- ция в качестве дополнительного наказания могла бы стать действенной мерой. В условиях сокращения применения лишения свободы за экономические преступления все остальные наказания не смогут эффективно играть предупредительную роль и противостоять искуше- нию быстрого и надежного преступного обогащения в качестве прочного основания обеспе- чения незыблемым капиталом себя и своих близких. Только риск в одночасье его потерять, а в результате и полностью утратить свой социальный статус может остановить корруп- ционера и разрушить финансовый фундамент организованной преступной деятельности.
1. Nazarenko G. V. Politika protivodeystviya korrupcii ugolovno-pravovymi sredstvami // Srednerusskiy vestnik obschestvennyh nauk. 2015. T. 10. № 6. S. 129-134
2. Krasnov Yu. K. Institut konfiskacii imuschestva v ugolovnom prave Rossii: uroki bor'by s dohodami, poluchennymi prestupnym putem, v ocenke Verhovnogo suda RF // Pravo i upravlenie. XXI vek. 2018. № 2(47). S. 22-30
3. Yani P. S. Primenenie norm o konfiskacii // Rossiyskaya yusticiya. 2006. № 6. S. 32-35
4. Rumyanceva Yu. N. Konfiskaciya imuschestva i ee rol' v sovershenstvovanii zakonodatel'stva ob otvetstvennosti za zloupotreblenie dolzhnostnymi polnomochiyami v Rossii i Francii // Prolog: zhurnal o prave. 2018. № 2. S. 20-28
5. Vzaimodeystvie mezhdunarodnogo i sravnitel'nogo ugolovnogo prava : ucheb. posobie / otv. red. V. S. Komissarov ; nauch. red. N. F. Kuznecova. M., 2009. 288 s
6. Troschinskiy P. V. Normativno-pravovoe regulirovanie bor'by sovremennogo kitayskogo gosudarstva s korrupciey // Aktual'nye problemy rossiyskogo prava. 2016. № 2(63). S. 169-177
