TRANSFORMATION OF THE «THIEVES» MOVEMENT IN THE CRIMINAL ENVIRONMENT IN THE POST-WAR PERIOD (LATE 40S AND EARLY 50S OF THE XX CENTURY)
Journal: PENAL LAW
Volume 16 № 3
, 2021
Rubrics: WITHOUT RUBRIC
Authors:
1.
Dorji Banzarov Buryat State University
2.
Dorji Banzarov Buryat State University
3.
Dorji Banzarov Buryat State University
Type:
Article
Pages:
from 296
to 305
Status:
Published
Received:
17.09.2021
Accepted:
28.09.2021
Published:
28.09.2021
Subject area:
UDK 343.351(47+57)
Language:
Russian
Keywords:
Velikaya Otechestvennaya voyna, penitenciarnaya sistema, «vor v zakone», «such'ya» voyna, prestupnost'
Abstract (English):
The article deals with issues related to the analysis and interrelation of such phenomena as the Great Patriotic War and its impact on the transformation of the “prison” stratification in the criminal environment. The subject of the study is the peculiarities of certain normative legal acts of the penitentiary legislation of the Soviet period, which influenced the change in the quantitative and qualitative indicators of the camp contingent in places of liberty deprivation. The authors note the specifics of conscription of former GULAG prisoners to participate in the Great Patriotic War. The purpose of this article is to analyze the situation associated with the return of a large number of former front-line prisoners to camps and colonies in connection with their criminal offenses and their confrontation with the “thieves” of old traditions. The scientific novelty lies in the statement of the fact that the criminal stratification has undergone a significant change due to the return and sentencing to long terms of imprisonment of a large number of former front-line soldiers. The practical significance of the article lies in the fact that the analysis of the current state of organized crime will not be complete without reference to the changes that have taken place in the criminal stratification and the reasons that contributed to this. The authors used a dialectical approach to the knowledge of these penitentiary phenomena, which allows analyzing them in their historical development and functioning in the context of a set of objective and subjective factors, which determined the choice of the following research methods: formal-logical, comparative-legal, statistical, documentary, sociological.
The article deals with issues related to the analysis and interrelation of such phenomena as the Great Patriotic War and its impact on the transformation of the “prison” stratification in the criminal environment. The subject of the study is the peculiarities of certain normative legal acts of the penitentiary legislation of the Soviet period, which influenced the change in the quantitative and qualitative indicators of the camp contingent in places of liberty deprivation. The authors note the specifics of conscription of former GULAG prisoners to participate in the Great Patriotic War. The purpose of this article is to analyze the situation associated with the return of a large number of former front-line prisoners to camps and colonies in connection with their criminal offenses and their confrontation with the “thieves” of old traditions. The scientific novelty lies in the statement of the fact that the criminal stratification has undergone a significant change due to the return and sentencing to long terms of imprisonment of a large number of former front-line soldiers. The practical significance of the article lies in the fact that the analysis of the current state of organized crime will not be complete without reference to the changes that have taken place in the criminal stratification and the reasons that contributed to this. The authors used a dialectical approach to the knowledge of these penitentiary phenomena, which allows analyzing them in their historical development and functioning in the context of a set of objective and subjective factors, which determined the choice of the following research methods: formal-logical, comparative-legal, statistical, documentary, sociological.
Keywords:
Velikaya Otechestvennaya voyna, penitenciarnaya sistema, «vor v zakone», «such'ya» voyna, prestupnost'
Velikaya Otechestvennaya voyna, penitenciarnaya sistema, «vor v zakone», «such'ya» voyna, prestupnost'
2020 г. прошел под эгидой памяти и славы в ознаменование 75-летия Победы в Ве- ликой Отечественной войне 1941-1945 гг. Большинство мероприятий, в том числе науч- ных, были посвящены этому историческому событию. Представители пенитенциарной науки не остались в стороне, и ими были сделаны попытки осмыслить отдельные этапы развития уголовно-исполнительной (исправительно-трудовой) политики государства сквозь призму одного из самых значимых событий в истории XX столетия. Великая Отечественная война (как, впрочем, и Вторая мировая война) исследовате- лями нередко рассматривалась как большая геополитическая катастрофа, оказавшая судьбоносное влияние на развитие и становление многих государств в мире как оче- редной этап исторического передела мирового порядка. Сегодня все меньше остается сомнений в том, что тоталитарные режимы чаще других политических устройств связа- ны с такими явлениями, как умолчание, мифологизация или предвзятая интерпретация отдельных исторических процессов и явлений, в угоду определенным идеологическим соображениям, штампам и действующим внутринациональным государственным док- тринам. Следует признать, что и Российское государство не обошлось в своем разви- тии без подобных трансформаций. Конец XX столетия ознаменовался не только рас- падом советского режима, повлекшим за собой разрушение устоявшихся стереотипов, трансформацию ценностных ориентиров, но и корректировкой основ конституционной составляющей во многих сферах жизнедеятельности. Возвращение в нашу действительность реализации права граждан на свободу слова, серьезных дискуссий, споров и расширения диапазона точек зрения по разъяснению сути и содержания исторического прошлого такого государства, как СССР, не всегда имело положительные последствия. Не секрет, что порой ряд современных научных исследований обращают на себя внимание обывателей своими сенсационными и «кри- чащими» заголовками, не совсем научными подходами к описанию и анализу важных проблем в жизни государства и отдельно взятых известных личностей. Безусловно, в актив для современных исследователей можно занести возможность получения более обширной информации в социальных сетях, использование широкого перечня науч- ной, публицистической и документальной литературы в открытом цифровом форма- те. Представляется, что доступ к ранее закрытым архивным материалам однозначно помог ученым расширить объект своего исследования, возможность аргументации и интерпретации выдвинутых ими научных положений и гипотез. В то же время до сих пор еще остаются белые пятна при объяснении тех или иных событий в истории раз- вития нашего государства. При анализе таких категорий, как Великая Отечественная война и исправительно- трудовая политика государства, авторами традиционно рассматриваются вопросы, свя- занные с ролью и значением Главного управления лагерей (далее - ГУЛАГ) в оконча- тельной победе над фашизмом во Второй мировой войне. Как правило, разночтений в описании данного исторического события среди ученых практически не наблюдается. Современная пенитенциарная, научно-популярная и публицистическая литература отчетливо показывает единообразный подход к оценке роли системы ГУЛАГа в период Великой Отечественной войны. Цифровые и статистические показатели разных ученых в целом особо не отличаются друг от друга, и мы наблюдаем одинаковый подход к опи- санию того вклада, который внесли представители ГУЛАГа в общую победу над врагом [6, с. 50; 7, с. 10; 8, с. 128; 13, с. 71; 14, с. 39; 16, с. 63; 17; 21]. По мнению Л. Б. Смирнова и В. П. Очередько, с 1942 по 1944 год пенитенциарная система ГУЛАГа подготовила для Красной Армии почти 1 092 000 чел., где доля кадровых сотрудников составляла всего 117 000, то есть около 10,7 % от всех призванных на фронт. В справке о контингенте, переданном в ряды Красной Армии местами заключения НКВД СССР с начала Великой Отечественной войны по 1 сентября 1944 г., указано, что в ряды Красной Армии (без учета передачи из тюрем в 1944 г.) передано 1 030 494 чел., как видим, цифры особо не отличаются [5, с. 428]. Подавляющее большинство бывших заключенных, пополнивших ряды Красной Армии, подпадали под требования Указа Президиума Верховного Сове- та СССР от 12 июля 1941 г. «Об освобождении от наказания осужденных по некоторым категориям преступлений». На основании данного нормативного документа они чаще всего попадали в штрафные роты, а также вводились в состав обычных частей Красной Армии. Условно-досрочному освобождению не подвергались и не попадали на фронт осужденные за тяжкие преступления, рецидивисты, а также неблагонадежные, к кото- рым относились осужденные за политические преступления. Первостепенная задача лагерей и колоний ГУЛАГа в период войны заключалась в развитии и поддержании экономической отрасли народного хозяйства государства, где были активно использованы узники советской пенитенциарной системы. Несмотря на то что ряды Красной Армии в начале Великой Отечественной войны пополнились почти на миллион с лишним человек узниками ГУЛАГа, не только не снизился выпуск продук- ции лагерного производства, но и почти повсеместно выполнялся и перевыполнялся план выработки. Не вдаваясь в подробности статистических показателей по движению заключенных (они подробно исследованы в ряде специальных работ [14, с. 39]), мож- но с уверенностью констатировать, что вклад узников ГУЛАГа был весьма заметен и ощутим, особенно в таких отраслях, как: добыча полезных ископаемых; лесозаготовки; выпуск и производство швейных изделий; воспроизводство основных фондов; выпуск отдельных видов боеприпасов и т. д. Всего в фонд обороны страны от заключенных поступило: в 1941 г. - 250 000 руб., в 1942 - свыше 2 млн, в 1943-1944 гг. - 25 млн руб. Кроме того, ГУЛАГом в годы войны предоставлялась рабочая сила различным отраслям промышленности, в том числе: промышленности боеприпасов и вооружения, черной и цветной металлургии, авиационной и танковой промышленности, угольной и нефтяной, электростанциям и электропромышленности, лесной промышленности, а также всем важнейшим стройкам СССР [5, с. 342]. Отмечая территориальные особенности трудового участия лагерного контингента в военный период, можно на примере Забайкалья показать, как небольшая по численно- сти и территории Бурят-Монгольская АССР и ее специальный контингент внесли достой- ный вклад в дело победы в Великой Отечественной войне. Согласно статистическим показателям, население республики в начале 40-х годов XX столетия немногим превы- шало 400 тыс., тогда как пенитенциарных исправительных заведений к этому времени насчитывалось более двадцати [10, с. 51]. Такая картина была характерна для многих сибирских и дальневосточных регионов страны. Министр внутренних дел С. Н. Круглов в 1946 г. на итоговой коллегии МВД СССР отмечал: «Несмотря на сокращение числа осужденных по сравнению с довоенным временем, пенитенциарная система Бурятии была крупнейшим промышленно-строительным управлением, в производственно- хозяйственной деятельности которого были достигнуты значительные результаты… Годовые плановые задания в 1941-1944 гг. Улан-Удэнский ПВРЗ выполнял на 108,6 %, Мехстеклозавод - на 100,4 %, Мелькомбинат - на 102,9 %, Джидинский вольфрамомо- либденовый комбинат - на 120,5 %» [10, с. 52]. Нам представляется интересным следующий аспект, который, как правило, встреча- ется либо в специальной литературе, либо в закрытых источниках, и лишь в последнее время можно найти подобную информацию в социальных сетях в открытом доступе. Речь идет об оценке и поощрении государством заслуг бывших заключенных - узников лагерей ГУЛАГа за проявленное мужество и героизм на фронтах Второй мировой вой- ны. К высшим наградам государства: Золотой Звезде Героя Советского Союза и ордену Ленина были представлены и награждены шесть участников войны, бывших заключен- ных-фронтовиков. Наиболее знаком широкому кругу лиц Александр Матросов. Он один из первых, кто совершил героический подвиг, закрыв своим телом амбразуру вражеского дзота, за что был посмертно представлен к высшей воинской награде. В докладе начальника ГУЛАГа В. Г. Наседкина наркому внутренних дел Л. П. Берия «О работе ГУЛАГа за годы войны (1941-1944)» отмечалось следующее: «Многие быв- шие заключенные, находясь на фронтах Отечественной войны, проявили доблесть и геройство, за что награждены орденами и медалями Советского Союза. Бывшим заклю- ченным: Матросову, Бреусову, Отставнову, Сержантову, Еронько, Ефимову присвоены звания героев Советского Союза. Геройский поступок Матросова отмечен специаль- ным приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина» [5, с. 275]. Сухие строчки из справочного списка подробно описывают, когда и за что перечисленные участники Великой Отечественной войны были представлены к высшей награде Родины [18]. Вот одно из писем старшего сержанта Шипунова Якова Федоровича от 15 августа 1943 г. (бывший заключенный Печорлага): «Тов. строители доблестной нашей стройки, примите от артиллеристов грозных советских батарей наш пламенный боевой привет. Дорогие товарищи, мы не так давно призывались с Вашей славной стройки на защиту своей любимой Родины. В первых боях по прорыву вражеской блокады к великому го- роду Ленинграду мы также приняли участие. Нашу волю и мужество к победе никогда не сломить, мы смело идем в бой за родину и не боимся смерти. Тов. строители, враг еще находится близко у стен славного русского города, день и ночь идут бои, враг це- пляется за каждую болотную кочку, но воины Красной Армии громят его коммуника- ции, траншеи, дзоты и блиндажи. Ваша дорога, тов. строители, помогла нам прорвать блокаду. Каждый килограмм привезенного с Воркуты угля играет большую роль в деле победы над врагом. Надеемся, что Вы не снизите своих темпов в вашей трудовой работе, а мы вас заверяем, что недалек тот час, когда врага мы положим в могилу у стен Ленинграда и нанесем ему новые еще сокрушительные удары, от которых он едва ли опомнится. Артиллеристы: ст. сержант Шипунов - дважды орденоносец, ст. разведчик Ивашкин - трижды орденоносец, разведчик Копылов - дважды орденоносец, наводчик Селантьев - дважды орденоносец, разведчик Седов - дважды орденоносец». Анало- гичные письма с фронта поступали непосредственно в подразделения лагеря и на имя отдельных заключенных и использовались как материал для повышения производи- тельности труда среди заключенных [5, с. 528]. Нельзя не отметить следующий интересный факт: в послевоенный период звания Героя Советского Союза по разным причинам, в основном за совершение общеуголов- ных преступлений (убийство, изнасилование, разбой, хулиганство, иные имущественные преступления), были лишены 72 человека [18]. Кроме них еще 61 кавалер Золотой Звез- ды лишен этого звания, но впоследствии все они были восстановлены в этих званиях. Как показывают прошедшие исторические события, в основном это стало возможным в результате неправомерных репрессий и незаконного осуждения, которые были вскры- ты с середины 1950-х годов и после. К сожалению, 16 героев Советского Союза впо- следствии были расстреляны, из них 12 - реабилитированы и восстановлены в звании. Статистические данные послевоенных лет объективно отражают наиболее харак- терные тенденции развития и изменения преступности в стране конца 1940-х - начала 1950-х годов. Страна, победившая фашизм, вопреки оптимистическим устремлени- ям и праздничной победной эйфории испытала именно в этот период ряд негативных моментов, связанных с голодом 1946-1947 гг., резким ростом преступности. Динами- ка лиц, совершивших преступления и пополнивших ряды узников советских лагерей, отчетливо показывала небывалый ранее рост, даже по сравнению с уголовными ре- прессиями 1930-х годов. Например, в 1946 г. в целом в стране было зафиксировано 1 486 595 осужденных к лишению свободы, через два года - в 1948 г. их насчитывалось уже 2 199 411, а в 1950 г. «сидельцами» ГУЛАГа стали уже 2 406 667 чел. [22, с 116]. Для того чтобы понять и оценить значение указанных тенденций, связанных с ростом общеуголовной преступности в стране, а также новых нормативно-правовых документов в послевоенный период, необходимо принять во внимание условия, обстановку, социаль- но-экономическую ситуацию общества, в которых они появились. Именно в этот период были приняты указы Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан», «Об уголовной ответственности за хищение государ- ственного и общественного имущества», «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование», которые существенно увеличили верхний предел лишения свободы, где законодатель предусмотрел максимальное лишение свободы сроком до 25 лет [15, с. 60]. Власти посчитали, что задачу восстановления разрушенной войной экономики легче решить путем использования огромного контингента заключенных, бесплатной рабочей силы. Все это вылилось в усиление карательной пенитенциарной политики го- сударства и значительное ужесточение уголовной ответственности и наказания в отно- шении лиц, совершивших корыстные преступления, хулиганство, изнасилования и т. д. Хотя следует отметить, что в 1947 г. была отменена высшая мера наказания - смертная казнь, государство было вынуждено вернуть данный вид наказания в 1950 г. [16, с. 61]. Криминальная стратификация ссыльнокаторжного (преступного) элемента, ее не- формальное разделение просматривается исторически длительное время. Одним из первых обратил внимание на социальную градацию среди уголовно-преступного кон- тингента и выделил ее еще в середине XIX в. известный этнограф, краевед и исследователь Сибири С. В. Максимов. В известном трехтомнике «Сибирь и каторга» он не только описывает быт, состояние каторжан, но и один из первых дает подробную стра- тификацию каторжанского населения и представляет развернутый словарь жаргонных слов и выражений, а также стихи и песни, так называемую тюремную лирику ссыльных и каторжан XIX столетия [4, с. 74]. Советская лагерная система не избавилась от стра- тификации тюремного контингента, она стала более разномастной в зависимости от роли, выполняемой каждой отдельной категорией осужденных, а также от их поведе- ния и отношения как к представителям администрации мест лишения свободы, так и к другим осужденным. Ранее нами отмечалось, что послевоенный период отличался не только ужесточением законодательства за совершение общеуголовных преступлений (кража, грабеж, разбой, хулиганство, изнасилование), но и резким увеличением потока лагерного контингента, среди которых в большом количестве наблюдались вчерашние заключенные-фронто- вики, вновь возвращавшиеся в колонии и тюрьмы. На наш взгляд, именно этот период повлиял на становление и развитие организованной преступности в стране. Советская криминологическая доктрина допускала существование организованной преступности, но согласно существовавшим концепциям она активно проявляла себя лишь за рубежом: это и итальянские «мафиози»; японские «якудза»; китайские «триады»; колумбийские «наркокартели». До официального признания существования организованной и про- фессиональной преступности в СССР было еще очень далеко. Справедливости ради необходимо указать, что изучение «воровского» движения в криминальной среде было предметом научного исследования уже в те времена, но, как правило, данные изыска- ния носили закрытый характер либо предназначались «для служебного пользования», и результатами таких работ мог воспользоваться только узкий круг лиц. Профессор А. И. Сидоркин [17, с. 99] в своей статье «Особенности борьбы с бан- дитизмом в местах лишения свободы в 1930-1950 гг.» провел анализ и выявил спе- цифические причины всплеска преступных проявлений со стороны бандитствующего элемента в советских лагерях и тюрьмах указанного периода. С середины 1930-х го- дов в местах лишения свободы, по мнению автора, причины преступной активизации уголовного элемента были связаны с увеличением количества самого контингента, а также их желанием воспользоваться «общаковой казной», что непременно повлекло за собой внутреннюю борьбу в криминальной среде за доступ к ней [17, с. 100]. В предво- енные годы внутрилагерная обстановка осложнилась тем, что контингент ГУЛАГа стал пополняться особо опасными преступниками с присоединенных территорий (Западная Украина, Западная Белоруссия, Бессарабия, прибалтийские государства). Утвердиться им в более привилегированных условиях помешало сильное сообщество местных воров, которое легко расправилось с «самозванцами» из-за нарушения «кодекса воровской чести» [17, с. 101]. Наиболее сложная оперативная обстановка в местах заключения на- блюдалась в послевоенное время (конец 1940-х - начало 1950-х годов). А. И. Сидоркин отчетливо показывает ситуацию в лагерях со ссылкой на архивные материалы, судеб- ную практику и ведомственные обзоры. Согласно статистическим данным, именно в это время вплоть до середины 1950-х го- дов наблюдалось сокращение контингента «воров в законе». Среди причин - начало в лагерях «сучьей» войны между представителями «честных, традиционных воров» и возвращавшихся бывших заключенных-фронтовиков. Одним из часто упоминаемых в прессе и социальных сетях представителей советских «воров в законе» является Анатолий Черкасов по кличке Толик Черкас, бывший фронтовик, награжденный двумя орденами Славы и двумя медалями «За отвагу» [11]. В послевоенные годы за ряд совершенных преступлений отбывал наказание во Владимирской тюрьме и в коло- нии строгого режима, принимал участие в «сучьей» войне на стороне фронтовиков, при этом утаивал от старых законников наличие у него государственных наград. По оперативным данным известно, что на «воровской сходке» в Киеве в 1970-х гг. То- лик Черкас добился пересмотра ряда положений в преступном мире. Все это говорит о том высоком положении, которое он занимал в преступной иерархии. Следующий представитель преступников-фронтовиков «вор в законе» Василий Пи- воваров по кличке Салавар остался в криминальной хронике оперативных подразделе- ний как неоднозначная фигура. Во время войны командовал разведывательной ротой, к концу войны был уже в звании капитана, что не помешало ему впоследствии пополнить ряды советских заключенных в бескрайних Колымских просторах. Активная деятель- ность Салавара по уничтожению «воров-честняг» старых традиций нашла отражение в воспоминаниях сидельцев колымских лагерей, в художественной и публицистической литературе. Вадим Туманов1 откровенно описывает роль В. Пивоварова в «сучьей» во- йне в своих воспоминаниях [22, с. 213]. В письме заключенного О. Жукова К. Е. Воро- шилову о реорганизации системы лагерей отмечается пример такого противостояния: «Методы инквизиции и варварских времен меркнут перед приемами современности т. н. трюмиловки, применяемой ворами «суками», а также некоторым начальством по отношению воров «честных». Цель - путем страшных мучений подчинить врага своей идее, заставить отказаться от своего прошлого, встать на сторону «сук». Сказавший «да», жмет руку и закрепляет свой переход целованием ножа и немедленным участием в трюмиловке недавних товарищей. В отношении провинившихся «фраеров» применя- ется теми и другими избиение чем попало, подвешивание. Один из страшнейших при- емов - подкидывают человека за руки и ноги и бьют об пол. Несколько ударов и кровь хлещет из глотки, носа и ушей» [5, с. 610]. Варлам Шаламов в «Колымских рассказах» не обошел своим вниманием указанную тему, тем более что бывший в прошлом узни- ком сталинских лагерей знает эту проблему изнутри и в своей повести «„Сучья“ война» описал деятельность Василия Пивоварова под кличкой Король [24]. Владимир Высоцкий совместно с иркутским журналистом Леонидом Мончинским в романе «Черная свеча»2 рассмотрели персонаж В. Пивоварова под своей воровской кличкой Салавар [3]. Преступная карьера очередного Героя Советского Союза Василия Григина (сиби- ряка с Алтая) [19] началась в 1947 г. и продолжалась на протяжении нескольких лет, вылилась в девять последующих судимостей (в основном за хулиганство и имуще- ственные преступления). В. Ф. Григин был лишен всех званий и наград после шестой судимости 17 февраля 1964 г. Этот пример наглядно показывает, что пеструю массу послевоенных заключенных представляли выходцы самых разных слоев советского общества [23, с. 43]. Туманов Вадим Иванович - российский предприниматель, участник Великой Отечествен- ной войны, 8 лет провел в колымских лагерях по надуманному обвинению. В июле 1956 г. Тума- нова освободили, признав невиновным, со снятием судимости и поражения в правах. В 2004 г. вышла автобиографическая книга Вадима Туманова «Все потерять - и вновь начать с мечты…», где он рассказывает о годах, проведенных на Колыме. Нелегкая судьба предпринимателя Вадима Туманова легла в основу книги Владимира Вы- соцкого и Леонида Мончинского «Черная свеча», по мотивам которой в 2006 г. был снят фильм «Фартовый». Оценка истории пенитенциарной политики государства военного периода и роли в ней контингента ГУЛАГа нуждается в дополнительной научной проработке. По опре- деленным советским идеологическим соображениям отдельные явления, связанные с преступностью, либо сознательно умалчивались, либо интерпретировались весьма фрагментарно. Проблемы признания, анализа и оценки организованной преступности в СССР1 заставляют авторов детально обратиться к рассмотрению причин замалчивания проявлений профессионализма в преступной среде, наличия и активного существова- ния «воровского» движения в криминальной сфере, которое, несомненно, влияло на криминогенную обстановку как в местах лишения свободы, так и в целом по стране. Резюмируя изложенное, хотелось бы отметить следующее. Несомненно, Великая Отечественная война наложила отпечаток на советскую исправительно-трудовую си- стему колоний и лагерей в целом, предопределила изменения и трансформацию в криминальной (тюремной) стратификации контингента осужденных. «Воровской» мир пережил в тяжелых условиях свой организационный период и выработал для возмож- ности выжить и сопротивляться крепкую, сплоченную воровскую группировку так на- зываемых честных блатных, урок, подчиняющихся беспрекословно и неотступно «во- ровскому закону», выработал идеологию выживания по своим неформальным прави- лам. Высшая власть - «воровская сходка», где разбираются все инциденты, назревшие вопросы, намечается дальнейший план действий и поведения в связи с обстановкой. Они презирают все устои человечества о труде, совести, чести, приличия поведения. У них свои выработанные понятия об этом: пренебрежение к оседлому образу жизни, к работе, обзаведению семьей, сотрудничеству с властями; отступление, предательство, измена, проигрыш в карты, несвоевременная выплата долга влекут за собой смерть, при более легких обстоятельствах - избиение, общее презрение, потерю «воровского звания» «честного урки». Эта невозможность пребывания в рамках «воровского зако- на» породила новую разновидность воров - «сук», более приспособленных к условиям жизни в лагере и на свободе, но все равно в корне преступных, также придерживающих- ся «воровского закона», но видоизмененного [5, с. 610]. Почти до середины 1960-х го- дов в пестрой классификации тюремного населения ГУЛАГа прочно укрепилась сле- дующая категория сидельцев - «фронтовики» (на жаргоне именуемых «суки», «поль- ские воры», «отошедшие», «ломом подпоясанные» и др.) [23, с. 44]. Следует отметить, что именно представителям воровской среды, продолжавшим придерживаться старых «традиций», пришлось не только враждовать с конца 1940-х годов по 1960-е годы с «во- рами-фронтовиками», но и вступить в очередное кровавое противоречие с «ворами» 1990-х годов постсоветской России. Правда, это уже очередной виток противостояния внутри преступных элементов в следующей социально-экономической, исторической и политической обстановке. События, получившие свое развитие в послевоенные годы на территории лагерей и колоний советской исправительно-трудовой системы постепенно становятся объек- том исследования и изучения со стороны специалистов уголовно-исполнительного и других отраслей права [1, 2, 12, 16, 17, 20, 23]. Со всей определенностью можно отме- 1 Советская криминологическая доктрина отрицала существование в стране организован- ной преступности ввиду отсутствия якобы самих причин и условий преступности при социа- лизме. Впервые официальное признание указанного явления приходится на 1989 г., когда на II Съезде народных депутатов Верховного Совета СССР было опубликовано постановление «Об усилении борьбы с организованной преступностью». тить, что рассмотрение современных проблем организованной преступности, роли их «преступных авторитетов» невозможно без сравнительного анализа явлений, происхо- дивших в пенитенциарной системе советского периода, в частности периода «сучьих» войн, первой криминальной трансформации «воровского» движения в России. Еще раз подчеркнем, что на указанные изменения в пенитенциарной системе большое влияние оказало такое историческое событие, как Великая Отечественная война.
1. Anisimkov V. M. Rossiya v zerkale ugolovnyh tradiciy tyur'my. SPb. : Yurid. centr Press, 2003. 202 s
2. Afinogenov V. A. Subkul'tura osuzhdennyh i ee vliyanie na ih povedenie v usloviyah izolyacii : dis. ... kand. yurid. nauk. Stavropol', 2016. 215 s
3. Vysockiy V. S., Monchinskiy L. V. Chernaya svecha. M. : Mosk. mezhdunar. shk. perevodchikov, 1992. URL : https://www.livelib.ru/book/1000277641-chernaya-svecha-vladimir-vysotskij (data obrascheniya: 20.10.2020)
4. Gantulga N., Harmaev Yu. V. Opyt vliyaniya trudov russkih klassikov (F. M. Dostoevskiy, A. P. Chehov, S. V. Maksimov, V. M. Doroshevich i dr.) na gumanizaciyu penitenciarnoy politiki v gosudarstve // Prestupnost' v Rossii: problemy realizacii zakona i pravoprimeneniya : sb. nauch. tr. / pod red. V. A. Avdeeva. Irkutsk : BGUEP, 2015. S. 72-78
5. GULAG: Glavnoe upravlenie lagerey. 1918-1960 / pod red. A. N. Yakovleva ; sost. A. I. Kokurin, N. V. Petrov. M. : Mezhdunar. fond «Demokratiya», 2002. 888 s
6. Dobrenko K. Yu. Rol' zaklyuchennyh GULAGA v Velikoy Otechestvennoy voyne // Istoriya ugolovno-ispolnitel'noy sistemy Rossii: chelovek - obschestvo - gosudarstvo : sb. materialov nauch.-prakt. konf., posvyaschennoy 140-letiyu ugolovno-ispolnitel'noy sistemy Rossii (Novokuzneck, 12-14 dek. 2018 g.). Novokuzneck : Kuzbas. in-t FSIN Rossii, 2019. S. 50-53
7. Zemskov V. N. GULAG: istoriko-sociologicheskiy aspekt // Sociologicheskie issledovaniya. 1991. № 7. S. 10-27
8. Ivanova G. M. Istoriya GULAGa, 1918-1958: social'no-ekonomicheskiy i politiko-pravovoy aspekty. M. : Nauka, 2006. 438 s
9. Izvestnye lichnosti Simbirsko-Ul'yanovskogo Povolzh'ya (XVII-XXI vv.). Matrosov Aleksandr Matveevich. URL : http://www.ulspu.ru/famous_people/page45.html (data obrascheniya: 20.10.2020)
10. Istoriya penitenciarnoy sistemy Buryatii / pod obsch. red. S. P. Susha. Ulan-Ude : NovaPrint, 2006. 160 s
11. Kak geroy voyny Anatoliy Cherkasov stal samym vliyatel'nym «vorom v zakone». URL : https://news.rambler.ru/other/38841265/?utm_content=news_media&utm_medium=read_ more&utm_source=copylink (data obrascheniya: 20.10.2020)
12. Kuz'min S. I. GULAGvgody voyny // Prestuplenie i nakazanie. 1998. № 5
13. Kuz'min S. I. Rol' GULAGa v karatel'noy sisteme Sovetskogo gosudarstva // IV Mezhdunarodnyy penitenciarnyy forum «Prestuplenie, nakazanie, ispravlenie» (k 140-letiyu ugolovno-ispolnitel'noy sistemy Rossii i 85-letiyu Akademii FSIN Rossii) : sb. tez. vystup. i dokl. uchastnikov (g. Ryazan', 20-22 noyab. 2019 g.) : v 10 t. Ryazan' : Akademiya FSIN Rossii, 2019. T. 10 : Materialy mezhdunarodnyh nauchno-prakticheskih konferenciy i kruglyh stolov. S. 71-76
14. Kuz'min S. I. Organizovannye prestupnye gruppirovki v mestah lisheniya svobody // Prestuplenie i nakazanie. 1995. № 1
