PROBLEMS OF LEGAL REGULATION OF NOTARIAL POWERS OF THE HEAD OF THE PENAL SYSTEM’S INSTITUTION
Journal: PENAL LAW
Volume 16 № 4
, 2021
Rubrics: WITHOUT RUBRIC
Authors:
1.
Herzen State Pedagogical University of Russia
2.
the FPS of Russia in St. Petersburg and the Leningrad Region; State Institute of Economics, Finance, Law and Technology
Type:
Article
Pages:
from 449
to 454
Status:
Published
Received:
17.12.2021
Accepted:
28.12.2021
Published:
28.12.2021
Subject area:
UDK 343.83 Служащие мест лишения свободы. Тюремные работники
Language:
Russian
Keywords:
mesta lisheniya svobody, mesta soderzhaniya pod strazhey, zaklyuchennyy, osuzhdennyy, nachal'nik uchrezhdeniya ugolovno-ispolnitel'noy sistemy, doverennost', zaveschanie, notarial'nye polnomochiya
Abstract (English):
The article is devoted to the study of the legal norms regulating the notarial powers of the head of the institution of the penal system. Significant shortcomings of civil legislation caused by the differentiation of the concepts of “places of deprivation of liberty” and “places of detention” have been identified. The question of the admissibility of the refusal of the head of the institution to certify a power of attorney or a will is highlighted. As a result of the conducted research, the authors come to the conclusion that many procedural actions of convicts and prisoners as participants in civil legal relations cannot be implemented due to the lack of authority of the head of institutions to perform certain notarial actions. In addition, the current Instruction on the procedure for certifying wills and powers of attorney by the heads of places of detention, approved by the Ministry of Justice of the USSR on March 14, 1974, is outdated; the regulatory framework needs to be substantially updated taking into account the current legislation.
The article is devoted to the study of the legal norms regulating the notarial powers of the head of the institution of the penal system. Significant shortcomings of civil legislation caused by the differentiation of the concepts of “places of deprivation of liberty” and “places of detention” have been identified. The question of the admissibility of the refusal of the head of the institution to certify a power of attorney or a will is highlighted. As a result of the conducted research, the authors come to the conclusion that many procedural actions of convicts and prisoners as participants in civil legal relations cannot be implemented due to the lack of authority of the head of institutions to perform certain notarial actions. In addition, the current Instruction on the procedure for certifying wills and powers of attorney by the heads of places of detention, approved by the Ministry of Justice of the USSR on March 14, 1974, is outdated; the regulatory framework needs to be substantially updated taking into account the current legislation.
Keywords:
mesta lisheniya svobody, mesta soderzhaniya pod strazhey, zaklyuchennyy, osuzhdennyy, nachal'nik uchrezhdeniya ugolovno-ispolnitel'noy sistemy, doverennost', zaveschanie, notarial'nye polnomochiya
mesta lisheniya svobody, mesta soderzhaniya pod strazhey, zaklyuchennyy, osuzhdennyy, nachal'nik uchrezhdeniya ugolovno-ispolnitel'noy sistemy, doverennost', zaveschanie, notarial'nye polnomochiya
Прежде чем рассуждать о нотариальных полномочиях начальника учреждения уголовно-исполнительной системы (УИС), необходимо разграничить понятия: «места лишения свободы» и «места содержания под стражей», а также определить, о каких учреждениях уголовно-исполнительной системы идет речь. В соответствии со ст. 5 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уго- ловные наказания в виде лишения свободы» уголовно-исполнительная система вклю- чает в себя: учреждения, исполняющие наказания, территориальные органы уголовно- исполнительной системы, федеральный орган исполнительной власти, осуществляю- щий правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере испол- нения уголовных наказаний в отношении осужденных, и прочие учреждения, которые могут входить в уголовно-исполнительную систему по решению Правительства Рос- сийской Федерации: следственные изоляторы, предприятия, специально созданные для обеспечения деятельности уголовно-исполнительной системы, научно-исследова- тельские, проектные, медицинские, образовательные и иные организации [1, с. 598]. Из всех перечисленных учреждений к местам лишения свободы, согласно ст. 16 УИК РФ, можно отнести колонии-поселения, воспитательные колонии, лечебные исправитель- ные учреждения, исправительные колонии общего, строгого или особого режимов либо тюрьмы, а в специально предусмотренных законом случаях - следственные изолято- ры [2, с. 77]. В соответствии со ст. 8 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступле- ний» следственные изоляторы предназначены для содержания подозреваемых и об- виняемых, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу. Таким образом, следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы относятся к местам содержания под стражей и только в специальных случаях (ст. 77 УИК РФ) - к местам лишения свободы. Осужденные, находящиеся в местах лишения свободы, и заключенные, содержа- щиеся под стражей, ограничены в свободной реализации своих конституционных прав, предусмотренных ч. 2 ст. 24, ч. 4 ст. 29, ст. 33 Конституции РФ, в соответствии с которы- ми органы государственной власти и органы местного самоуправления и их должност- ные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, затрагивающими его права и свободы, и каждый имеет право свобод- но искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, а также обращаться лично в государственные органы и органы местного самоуправления. Имея особый правовой статус, такие лица наделены рядом запретов и ограничений, несмотря на которые они продолжают оставаться активными участниками гражданских правоотношений, сохраняя право совершения нотариальных действий при нахождении в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, не теряя тем самым социальные связи с обществом в целом [6, с. 152]. В связи с этим администрация исправительных учреждений и следственных изоляторов должна ока- зывать содействие осужденным и заключенным лицам в реализации этих прав, ведь нередко сроки лишения свободы достаточно велики, а процессуальные действия, ко- торые необходимо совершить лицу, затрагивают права, свободы и законные интересы его родственников или иных лиц [3, с. 358]. Самыми распространенными вопросами, которые возникают у осужденных и заклю- ченных, решение которых у иных граждан не вызывает никаких препятствий, являют- ся: вступление в наследство, заключение и расторжение брака, регистрация и снятие с регистрации по месту жительства, банковские операции, реализация родительских прав и обязанностей, операции с недвижимостью, восстановление утраченных доку- ментов и пр. [4, с. 253]. Большинство этих вопросов можно решить по доверенности, через представителя. В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 1851 ГК РФ доверенности, удостове- ренные начальником места лишения свободы, приравниваются к нотариально удосто- веренным. Аналогично решается вопрос завещаний. В соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 1127 ГК РФ завещания граждан, находящихся в местах лишения свободы, удостоверенные начальниками мест лишения свободы, приравниваются к нотариально удостоверенным. Однако следует обратить внимание на то, что Гражданским кодексом Российской Фе- дерации это право закреплено только в отношении начальника места лишения свободы. Таким образом, начальник следственного изолятора вправе удостоверять доверенности и завещания лишь в отношении лиц, отбывающих там наказание (ст. 77 УИК РФ). В то же время в п. 118 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-ис- полнительной системы, утвержденных приказом Минюста России от 14 октября 2005 г. № 189, указано, что для осуществления гражданско-правовой сделки подозреваемый или обвиняемый с разрешения лица или органа, в производстве которых находится уго- ловное дело, выдает своему представителю доверенность, которая в соответствии с п. 2 ст. 1851 ГК РФ удостоверяется начальником следственного изолятора либо лицом, его замещающим. Данное положение действует не в соответствии, а вопреки ст. 185.1 ГК РФ, так как в ней речь идет о начальнике места лишения свободы, к которым след- ственные изоляторы, по сути, не относятся. В 2020 г. ст. 38 (документы, прилагаемые к обращению) Федерального конституци- онного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Фе- дерации» была дополнена ч. 5, из которой следует, что доверенность, прилагаемая к обращению «от лиц, находящихся в местах содержания под стражей или в местах ли- шения свободы, могут удостоверяться начальником соответствующего учреждения». Таким образом, необходимо изложить п. 3 ч. 2 ст. 1851 ГК РФ в следующей редакции: «3) доверенности лиц, находящихся в местах лишения свободы или в местах содержа- ния под стражей, которые удостоверены начальником соответствующего учреждения». Следующий проблемный вопрос - это определение зоны ответственности началь- ника учреждения уголовно-исполнительной системы в реализации рассмотренных пол- номочий. Являются ли они его правом или обязанностью и в каких случаях начальник может отказать в удостоверении доверенности? На практике этот вопрос достаточно распространен. Ведь осужденные и заключенные вправе обратиться как к начальнику учреждения, так и к нотариусу. При этом если за удостоверение завещаний и доверен- ностей начальником учреждения законом не предусмотрено взыскание государственной пошлины, то выезд нотариуса в учреждение крайне дорогостоящая процедура. В силу этого осужденные и заключенные прежде всего обращаются к начальнику учреждения, но тут нередко сталкиваются с нежеланием последнего брать на себя дополнительную ответственность. Это связано с тем, что практике известны случаи неблагоприятных последствий реализации таких полномочий: оказавшись на свободе, бывшие осужден- ные пытаются оспорить совершенные от их имени сделки. Это возможно, если признать выданную доверенность недействительной, например, указав, что сотрудники учреж- дения в корыстных целях, вступив в сговор с родственниками осужденного, ввели его в заблуждение или, того хуже, принудили его, используя методы психологического и физического воздействия. В связи с этим на просьбу осужденного удостоверить дове- ренность, которая связана с отчуждением имущества, может поступить отказ. Судебная практика насчитывает немало судебных прецедентов по оспариванию та- ких отказов. Например, решением Сыктывкарского городского суда Республики Коми от 24 сентября 2015 г. по делу № 2-7838/2015 установлено, что для реализации осужден- ными своих гражданских прав, гарантированных Конституцией РФ и ограниченных их пребыванием в местах лишения свободы, на начальника мест лишения свободы воз- ложена обязанность по удостоверению доверенности о правах, не только требующих нотариального удостоверения, но и о других правах, что соответствует положению ст. 45 Конституции РФ, предусматривающей право каждого защищать свои права и сво- боды всеми способами, не запрещенными законом. В действительности порядок удостоверения доверенностей и завещаний не регла- ментируется ни одним актуализированным нормативно-правовым актом. Последний правовой документ - Инструкция о порядке удостоверения завещаний и доверенно- стей начальниками мест лишения свободы, утвержденная приказом Минюста СССР от 14 марта 1974 г. № К-15/184, которая хотя и является действующей, но, по сути, содер- жит много устаревших положений. Из п. 5 Инструкции следует, что удостоверение за- вещания и доверенности лицами, находящимися в местах лишения свободы, произво- дится начальником по их устному заявлению, то есть в обязательном порядке. Исходя из п. 10 Инструкции начальник места лишения свободы отказывает в удостоверении завещания или доверенности, если они противоречат закону, то есть если они совер- шаются в обход действующего законодательства или с целью, заведомо противной ин- тересам государства и общества, и т. д. 12 октября 2010 г. ФСИН России было принято распоряжение № 10/1-3628, запрещающее начальникам учреждений удостоверять те доверенности, в которых отражены полномочия представлять интересы заключенного в уголовном процессе [5, с. 79]. Данному вопросу было уделено внимание в докладе Уполномоченного по правам человека в Ивановской области о соблюдении прав и свобод человека и гражданина в Ивановской области в 2013 г. Отмечалось, что упомянутое распоряжение ФСИН России принято в нарушение прав осужденных и его содержание явно выходит за рамки компе- тенции ФСИН России, нарушая ст. 45 Конституции РФ, ст. 49-53 УПК РФ и ст. 185 ГК РФ, лишая возможности представителей заключенного (защитников) знакомиться с матери- алами проверок прокуратуры, следственных комитетов, уголовных дел и возможности обжаловать незаконные решения и защищать права доверителя [7]. Тем не менее с этим доводом нельзя согласиться. Как установлено в решении Емельяновского район- ного суда Красноярского края по делу № 2а-2639/2019 от 29 мая 2019 г., представите- лями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут быть адвокаты, а представителями гражданского истца, являющегося юридическим лицом, также иные лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации представлять его интересы (ч. 1 ст. 45 УПК РФ). В качестве представителя потерпев- шего или гражданского истца могут быть допущены один из близких родственников по- терпевшего или гражданского истца либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший или гражданский истец. Исходя из положений ч. 1 ст. 49 УПК РФ адвокат осуществляет в установленном за- коном порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывает им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. В соответствии с ч. 2 ст. 47 УПК РФ это требование закона распространяется и на осужденного. Порядок допуска к участию в уголовном деле защитника определяется ч. 2 ст. 49 УПК РФ. В соответствии с ч. 2 ст. 49 УПК РФ в качестве защитников участвуют адвокаты. По определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого хода- тайствует обвиняемый. При производстве у мирового судьи указанное лицо допускает- ся и вместо адвоката. Таким образом, УПК РФ не содержит норм, предусматривающих возможность допуска к производству по уголовному делу в качестве защитника род- ственников обвиняемого или иных лиц на основании доверенности. В связи с этим на- рушения законодательства по факту отказа начальника исправительного учреждения удостоверять подобные доверенности судом не установлено. Тем не менее удостоверение доверенностей и завещаний с учетом указанных ис- ключений - обязанность начальника учреждения УИС, поэтому необходимо утвердить новый порядок удостоверения доверенностей и завещаний приказом Минюста России или ФСИН России с учетом действующего законодательства. Считаем целесообразным исключить из полномочий начальника учреждения уголовно-исполнительной системы удостоверение доверенностей, связанных с отчуждением недвижимого имущества. Кроме того, в данном приказе необходимо утвердить и иные нотариальные полномо- чия начальника, как предусмотренные действующим законодательством, так и нужда- ющиеся в закреплении. Так, ч. 2 ст. 26 Федерального закона от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ «Об актах граж- данского состояния», регламентирующей порядок подачи заявления о заключении брака без личного присутствия, установлено, что подпись на заявлении должна быть удостоверена нотариально. При этом к нотариально удостоверенной подписи лица, совершенной на заявлении о заключении брака, приравнивается удостоверенная на- чальником места содержания под стражей или начальником исправительного учреж- дения подпись подозреваемого или обвиняемого, содержащегося под стражей, либо осужденного, отбывающего наказание в исправительном учреждении. В то же время при подаче заявления о заключении брака в соответствии со ст. 26 названного Закона необходимо предъявить документ, удостоверяющий личность вступающих в брак, то есть паспорт. В связи с тем что паспорт хранится в личном деле и является его неотъ- емлемой частью, при подаче заявления может быть представлена только копия. Разу- меется, в данном случае копия паспорта также должна быть нотариально удостоверена, но в полномочия начальника учреждения уголовно-исполнительной системы не входит освидетельствование верности копий документов. С аналогичной проблемой можно столкнуться при подаче прочих заявлений. Не- редко у заключенного или осужденного нет представителя, родственников и иных лиц, которые могли бы быть его представителями по ведению, например, наследственного дела. В таком случае он самостоятельно направляет заявление в нотариальную кон- тору, чтобы не упустить полугодовой срок принятия наследства. Однако подпись лица на заявлении также должна быть удостоверена начальником учреждения, на что юри- дических полномочий он не имеет. Считаем целесообразным предусмотреть некоторые полномочия начальника уч- реждения уголовно-исполнительной системы в Основах законодательства Российской Федерации о нотариате, наряду со ст. 37, 38, содержащими перечень тех нотариальных действий, которые уполномочены совершать должностные лица местного самоуправ- ления в случае отсутствия нотариуса в определенном населенном пункте и должностные лица консульских учреждений. Среди них: удостоверять доверенности, за исклю- чением доверенностей на распоряжение недвижимым имуществом; свидетельствовать верность копий документов и выписок из них; свидетельствовать подлинность подписи на документах; удостоверять сведения о лицах в случаях, предусмотренных законода- тельством Российской Федерации; удостоверять факт нахождения гражданина в живых; удостоверять факт нахождения гражданина в определенном месте и пр. На основании внесенных поправок порядок осуществления таких нотариальных полномочий может быть урегулирован упомянутым приказом Минюста России или ФСИН России.
1. Zvonov A. V. Kriterii ugolovnogo nakazaniya: trebovaniya sovremennosti // Chelovek: prestuplenie i nakazanie. 2017. T. 25(1-4), № 4. S. 597-602
2. Lapshin V. F. Istinnaya cel' ugolovnogo nakazaniya i kriterii ee dostizhimosti // Zhurnal rossiyskogo prava. 2018. № 5(257). S. 75-85
3. Milyukov S. F. Ugolovnoe nakazanie: nekotorye metodologicheskie i prikladnye problemy // Rossiyskiy kriminologicheskiy vzglyad. 2015. № 1. S. 356-362
4. Sipyagina M. N. Trud osuzhdennyh v mestah lisheniya svobody. Kolliziya norm trudovogo i ugolovno-ispolnitel'nogo zakonodatel'stva // Ugolovno-ispolnitel'naya sistema na sovremennom etape i perspektivy ee razvitiya : sb. tez. vystupleniy i dokladov uchastnikov Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (Ryazan', 18-19 noyab. 2020 g.) : v 6 t. Ryazan' : Akademiya FSIN Rossii, 2020. T. 1 : Materialy Vserossiyskogo kruglogo stola s mezhdunarodnym uchastiem «Problemy ugolovnoy otvetstvennosti i nakazaniya». S. 252-255
5. Skiba A. P. O nekotoryh napravleniyah razvitiya ugolovno-ispolnitel'nogo prava // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Ser. Yurisprudenciya. 2019. № 4. S. 77-85
6. Uporov D. A. Sovershenie notarial'nyh deystviy v uchrezhdeniyah i organah, ispolnyayuschih nakazanie v vide lisheniya svobody // Vestnik Kuzbasskogo instituta. 2017. № 2(31). S. 150-155
7. Doklad o soblyudenii prav i svobod cheloveka i grazhdanina v Ivanovskoy oblasti i deyatel'nosti Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Ivanovskoy oblasti v 2013 godu. URL : http://ombudsman.ivanovoobl.ru/upload/medialibrary/4fb/dokument_9web.pdf (data obrascheniya: 28.04.2021)
