Россия
УДК 343.82 Тюремный режим. Тюремное управление
В статье раскрываются основные трудности, возникающие при реализации принципа рационального применения мер принуждения и средств исправления в процессе исполнения наказания в виде лишения свободы в России. При помощи анализа основных положений уголовно-исполнительного законодательства, данных официальной статистики, судебных решений и трудов ученых-пенитенциаристов сформулировано авторское мнение по вопросам совершенствования норм закона и оптимизации правоприменительной практики. Доказано, что обеспечить эффективную реализацию принципа рационального применения мер принуждения позволит законодательное вменение сотрудникам мест лишения свободы обязанности фото-, видеофиксации факта совершенных осужденными нарушений. Сделан вывод об избыточности законодательного определения «основные» применительно к характеристике средств исправления осужденных. Аргументирована и обоснована целесообразность установления открытого перечня средств исправления осужденных.
лишение свободы, средства исправления, система социальных лифтов, правонарушения, осужденные, экономия репрессии
Одним из наиболее суровых уголовных наказаний, исполняемых в современной Рос- сии, является лишение свободы, ограничивающее целый спектр прав и свобод осужден- ного лица. Наибольшее количество норм Особенной части Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (УИК РФ) посвящено порядку и особенностям его отбы- вания, поскольку в отличие от иных санкций лишение свободы не просто корректирует, а полностью меняет весь образ жизни осужденного. Высокие темпы назначения данного на- казания (за 2022 г. число лиц, приговоренных к лишению свободы составило 167 165 чел., или 29 % от общего числа осужденных, к АППГ – 28 %1) свидетельствуют о его мас- штабности и наряду с серьезным репрессивно-карательным потенциалом и высокими рисками злоупотреблений со стороны администрации исправительных учреждений обусловливают значимость всестороннего анализа основных начал, применяемых в процессе его отбывания. Современное состояние пенитенциарной системы требует обратить внимание на исследование такого специального принципа, характерного исключительно для от- расли уголовно-исполнительного права, как принцип рационального применения мер принуждения и средств исправления. В нем в концентрированном виде отражаются уникальные, свойственные только указанной отрасли права черты. Невзирая на то что во многих доктринальных источниках данный принцип рассматривается как структур- ный элемент принципа дифференциации и индивидуализации [1, с. 16; 2, с. 25], следует разделить точку зрения законодателя, выделившего его в качестве самостоятельного. Подобная конкретизация заставляет правоприменителя более тщательно подходить к вопросам исполнения выбранной судом санкции. Данный принцип распространяется на очень широкий круг общественных отношений и из соображений удобства требует более детализированного рассмотрения каждой из его составляющих.
-
Под рациональным применением мер принуждения в рамках института исполне- ния лишения свободы понимается реализация разумного подхода к использованию имеющегося арсенала мер принуждения в зависимости от индивидуальных характе- ристик лица, отбывающего наказание в исправительном учреждении. Как представ- ляется, одна из главных целей конкретизации данного принципа связана с демонстра- цией ухода от идеи наказания как возмездия за содеянное. Любое принудительное воздействие должно быть реализовано в разумных границах, минимально достаточ- ных для исправления.
В данном аспекте стоит упомянуть о многократно изложенном в трудах ученых, включая пенитенциаристов, принципе экономии принуждения [3, с. 31; 4, с. 9; 5, с. 40]. С уверенностью можно констатировать, что содержательное наполнение данных прин- ципов неодинаково. Экономия принуждения является частным случаем более расти- ражированного в уголовном праве принципа экономии репрессии, предполагающего достижение возможности исправления осужденных меньшими уголовно-правовыми средствами (например, назначением наказаний, не предусматривающих изоляцию от общества). Идея экономии активно развивается в нормах российского уголовного за- кона и в юридической практике, однако в смысловой части разнится с исследуемым принципом. Рациональный (от греч. – основанный на разуме) подход на деле совсем не тождественен экономичному.
В частности, экономия – это только один из элементов рационального применения мер принуждения, который не ограничивается требованиями минимальности репрес- сии, а также подразумевает их достаточность и соразмерность. С психологических и этимологических позиций принуждение представляет собой один из способов подавле- ния конфликта. Если в уголовно-правовом срезе речь идет о конфликте, сложившемся между государством и преступником на почве нарушения требований уголовного закона, то в уголовно-исполнительном конфликт возникает между государством и осужденным по вопросу обеспечения и соблюдения механизмов отбывания наказания. Для каждо- го из имеющихся видов уголовных наказаний характерен собственный набор средств принуждения, установленный законодателем. Применительно к лишению свободы ра- циональность такого принуждения предполагает целый спектр составляющих, вклю- чающих в себя реализуемые в разумных и достаточных границах требования режима, меры безопасности, меры дисциплинарной и уголовной ответственности и т. д.
Важная содержательная сторона изучаемого принципа – привлечение «провинив- шегося» осужденного к ответственности при максимальном учете обстоятельств содеянного. Особенности такого привлечения освещены целым комплексом статей УИК РФ (например, ст. 29, 46, 58, 102, 115, 136).
В затронутом аспекте целесообразно остановиться на изучении вопроса о рацио- нальности применения указанных мер. О неудовлетворительном состоянии в данной сфере свидетельствуют федеральные статистические данные. Так, за истекший 2022 г. высший надзорный орган Российской Федерации признал незаконными около 500 фак- тов помещения осужденных в штрафной изолятор и отменил почти 2000 наложенных на лишенных свободы взысканий1. На фоне неутешительной статистики Генеральный прокурор РФ И. В. Краснов отметил, что уголовно-исполнительную систему РФ «про- должает лихорадить», что непосредственно отражает практика прокурорского надзора в исправительных учреждениях2.
На глобальный характер заявленной проблемы также указывают результаты мони- торинга соблюдения прав человека в местах лишения свободы, проведенного круп- нейшей организацией социологических исследований «Левада-Центр» совместно с благотворительным фондом помощи осужденным и их семьям. В частности, один из блоков вопросов был посвящен неоправданному применению принуждения со стороны администрации исправительных учреждений3.
Об игнорировании рациональности в применении сотрудниками мест лишения сво- боды мер принуждения свидетельствуют также примеры из современной практики российских судов. В частности, проведенный анализ позволил встретить следующие формулировки, содержащиеся в исках осужденных: «администрацией учреждения на него произвольно налагались взыскания»4, «взыскания сфабрикованы администрацией учреждения»5, «имеющееся у К. взыскание было наложено на него необоснованно»6 и т. д. При этом о нерациональности говорят следующие ключевые фразы, используе- мые в судебных решениях: «по надуманным основаниям, без постановки осужденного в известность, без учета устных пояснений осужденного, при отсутствии объективных доказательств, с учетом недостоверной информации и т. д.». Примечательно, что од- ним из судебных актов было отменено 25 решений о применении к осужденному мер взыскания7.
Сложившуюся ситуацию усугубляет и специфика российской пенитенциарной си- стемы, частично обусловленная ее закрытым характером. Необходимость обеспече- ния условий изоляции сопровождается формированием в местах лишения свободы особого микроклимата, с высокой латентностью различных правонарушений, включая несоблюдение принципа рационального применения мер принуждения.
Не менее острой представляется проблема, возникающая при доказывании осужден- ными фактов необоснованности наложения той или иной меры принуждения. Примером этого является апелляционное постановление Верховного Суда Республики Алтай от 8 сентября 2020 г. по делу № 22-765/2020. В соответствии с поданной осужденным к ли- шению свободы Тойлуг-оола-А. П. жалобой наложенное на него взыскание в виде уст- ного выговора (за нарушение формы одежды) было вынесено необоснованно. Как было отмечено адвокатом осужденного, вынесенное взыскание не было подтверждено фото- видеофиксацией, и в результате суд оставил жалобу осужденного без удовлетворения1.
Пристальное внимание к вопросам принципа рационального применения мер при- нуждения было приковано в связи с непростой эпидемиологической ситуацией в стране, сложившейся на фоне эпидемии коронавирусной инфекции COVID-19, когда изолирован- ные по своей сущности исправительные учреждения фактически подверглись полной изоляции от внешнего мира в целях недопущения волны заражения среди осужден- ных и персонала. Вынужденные условия ужесточения режима не только сказались на деятельности учреждений ФСИН России, но и в определенной степени содействовали активизации поиска новых способов связи с социумом. Например, в разгар карантина, в июле 2020 г. в Республике Саха (Якутия) посредством использования возможностей видеоконференцсвязи был организован совместный прием между руководством ФСИН России и осужденными из нескольких колоний. В ходе мероприятия лицам, отбывающим лишение свободы, были даны ответы на интересующие вопросы, разъяснен порядок обращения в случае нарушения прав и свобод2. Однако говорить о повсеместном рас- пространении подобных мер не представляется возможным.
Вместе с тем важность и значимость контроля за реализацией принципа рациональ- ного применения мер принуждения не вызывает сомнений. Анализ рассмотренных су- дебных решений позволяет утверждать то, что нередко нерационально наложенные взыскания могут нарушать права и законные интересы осужденных и непосредственно тормозить механизмы улучшения их положения. Например, немало примеров из судеб- ной практики связано с отказами в применении условно-досрочного освобождения, в переводе на более мягкий вид режима, а также в замене наказания более мягким имен- но по причине наличия взысканий, которые, по мнению осужденных, были наложены безосновательно3.
Изменить ситуацию, на наш взгляд, позволит вменение сотрудникам исправитель- ных учреждений обязанности фото-, видеофиксации факта совершенных осужденны- ми нарушений. На фоне активного внедрения средств автоматизации в деятельность органов и учреждений, исполняющих уголовные наказания, данное решение будет носить резонный характер. Как справедливо отмечает А. А. Потапов, технические сред- ства фото-, видеофиксации выступают «беспристрастным свидетелем» совершаемых нарушений, а также средством, с помощью которого подтверждается правомерность действий одной из сторон (осужденного либо администрации) [6, с. 169].
Практика показывает, что благодаря применению средств фотографирования и ви- деозаписи (включая видеорегистраторы) как сотрудники силовых ведомств, так и над- зирающие за ними органы могут непредвзято оценить картину произошедших событий [7, с. 149]. Дополнительный, положительный эффект от предложенной меры сводится к усилению дисциплинированности сотрудников исправительных учреждений.
Осознавая колоссальную практическую и правовую «полезность» видеорегистрато- ров, еще в 2018 г. Генеральная прокуратура РФ предлагала на уровне закона обязать сотрудников ФСИН России применять их в процессе исполнения наказания, когда ос- новным поводом для такого решения стало резонансное дело в одной из колоний Ярос- лавской области1. Данное предложение было направлено в законодательные органы, однако так и не было реализовано.
Безусловно, в правовом аспекте использование в исправительных учреждениях тех- нических средств надзора и контроля оценивается как право администрации учрежде- ния (ч. 1 ст. 83 УИК РФ). Единственным выходом, позволяющим обеспечить надежную реализацию принципа рационального применения мер принуждения в местах лишения свободы, видится дополнение ст. 115 УИК РФ «Меры взыскания, применяемые к осу- жденным к лишению свободы» частью 1.1 следующего содержания: «Обязательным условием применения к осужденным мер взыскания является подтверждение факта нарушения установленного порядка отбывания наказания материалами фотосьемки или видеозаписи». Полагаем, что предложенные изменения в действующий закон позволят оптимизировать практику применения мер взыскания, сделают ее более справедливой и объективной, снизят число выявляемых нарушений в данной сфере.
-
Рациональное применение средств исправления означает необходимое, «в до- статочных границах» использование обоснованных инструментов исправительного воз- действия на лиц, отбывающих лишение свободы. Бесспорно, разумный подход должен превалировать в отношении не только используемых мер принудительного воздействия, но и избираемых способов исправительного воздействия. Их исчерпывающий перечень содержится в ч. 2 ст. 9 УИК РФ.
В данном ключе стоит обратить внимание на частные проблемы, возникающие в за- тронутой сфере. Одним из условий, необходимых для того, чтобы принцип эффектив- но функционировал, выступает его согласованность с иными нормами действующего закона. Так, правоприменитель, установив требование рационального, разумного ис- пользования исправительных средств, использует при их регламентации в рамках ч. 2 ст. 9 УИК РФ определение «основные». Такой законодательный ход не совсем понятен. Следуя данной логике, наряду с основными должны наличествовать также неосновные, второстепенные средства исправления, которые не установлены в законе.
Процесс исправления, законодательная дефиниция которого содержится в ч. 1 ст. 9 УИК РФ, не ограничивается перечисленными в ч. 2 ст. 9 УИК РФ средствами, ведь до- стичь результата в виде исправления возможно только посредством использования сложного комплекса способов и мер, в связи с чем не совсем корректно говорить о его основных и неосновных средствах. Например, наряду с изложенными в ст. 9 УИК РФ, выделяются также такие средства, как социальная работа, медицинская помощь, юри- дическая помощь и ряд других [8, с. 33].
Термин «основные» некоторым образом дезориентирует правоприменителя и застав- ляет сосредоточиться исключительно на законодательно поименованных средствах, в то время как иные механизмы привития уважительного отношения к обществу, вос- принимаемые практиками как неосновные, или необязательные, могут оказаться более результативными. Например, не обозначенная в тексте ч. 2 ст. 9 УИК РФ психологиче- ская работа нередко имеет более серьезное значение, чем, например, общественное воздействие. На противоречивость данной нормы также указал и С. А. Ветошкин, отме- тивший необоснованность установления общего образования как средства исправле- ния наряду с игнорированием профессионального образования и профессионального обучения [9, с. 8].
Целесообразно полагать, что каждое из исправительных средств носит равнознач- ный характер и в современных условиях трудно предположить, какие из них будут иметь определяющий характер для конкретного осужденного, на основании чего видится не- разумным: во-первых, установление исчерпывающего, закрытого перечня средств ис- правления; во-вторых, применение к ним термина «основные».
Таким образом, норма, содержащаяся в ч. 2 ст. 9 УИК РФ, входит в непосредствен- ное противоречие с рассматриваемым принципом рационального применения средств исправления и нуждается в корректировке в части законодательного исключения из нее определения «основные», а также указания на открытость перечня таких средств. Предложенные изменения будут способствовать более эффективному использованию потенциала исследуемого принципа.Обобщая рассмотренное, необходимо отметить следующее.Реализация специальных принципов уголовно-исполнительного права в отношении наказания в виде лишения свободы носит непоследовательный характер и нуждается в оптимизации. Во-первых, обеспечить эффективное применение принципа рационального применения мер принуждения, а также снизить нагрузку на судебный аппарат в части обжалования наложенных взысканий позволит законодательное вменение обязанно- сти администрации мест лишения свободы фото-, видеофиксации факта совершения нарушения осужденным. Во-вторых, существенно препятствует применению принципа рационального применения средств исправления и нуждается в устранении в действу- ющем законе исчерпывающего перечня средств исправления.
1. Уголовно-исполнительное право России: теория, законодательство, международные стандарты, отечественная практика конца ХIХ - начала ХХI вв. : учебник / под ред. А. И. Зубкова. 3-е изд., перераб. и доп. М. : Норма, 2005. 701 с.
2. Зубарев С. М. Уголовно-исполнительное право : конспект лекций. 4-е изд., испр. и доп. М. : Высшее образование, 2010. 176 с.
3. Уткин В. А. Рациональность принуждения как принцип правового регулирования исполнения лишения свободы // Пенитенциарная наука. 2022. № 1(57). С. 29-36.
4. Уголовно-исполнительное право РФ / под ред. М. К. Кислицина. М. : Инфра-М, 2001. 259 с.
5. Общая часть нового Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации: результаты теоретического моделирования / под ред. В. И. Селиверстова. М. : Юриспруденция, 2016. 80 с.
6. Потапов А. А. Средства видеофиксации как эффективный способ реализации прокурорского надзора за органами ФСИН России // Молодой ученый. 2019. № 34(272). С. 167-170.
7. Гилязов Р. Р. О практике применения сотрудниками полиции видеорегистраторов при фиксации правонарушений // Закон и право. 2020. № 9. С. 148-150.
8. Голодов П. В. Средства исправления осужденных: проблемы классификации и правовой регламентации // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2016. № 2(34). С. 30-34.
9. Ветошкин С. А. Основные средства исправления осужденных в российском уго- ловно-исполнительном законодательстве // Ведомости уголовно-исполнительной си- стемы. 2020. № 7(218). С. 4-12.
