Рязань, Россия
УДК 343.848 Опекунский надзор за отбывшими наказание
УДК 364.04 Методы и виды оказания социальной помощи
При рассмотрении различных аспектов ресоциализации осужденных установлена ее ненадлежащая теоретическая разработанность и недостаточная ориентированность на постпенитенциарное предупреждение совершения новых преступлений. В статье выявлены многочисленные недостатки уголовного, уголовно-исполнительного и иного законодательства, регулирующего институт ресоциализации осужденных. Сделан вывод о том, что даже при участии суда, принимающего решение о досрочном освобождении осужденного от отбывания лишения свободы (условно-досрочном освобождении, освобождении от наказа- ния в связи с тяжелой болезнью осужденного или замене неотбытой части лишения свободы более мягким видом наказания), недостаточно принимаются во внимание постпенитенциарные вопросы. Обосновывается положение о том, что при принятии такого решения суд должен учитывать возможность (не) достижения целей уголовно-исполнительного законодательства, прогноз постпенитенциарного поведения лица, вероятность совершения нового преступления или иного правонарушения, а также необходимость оказания ему соответствующей помощи.
ресоциализация осужденных, предупреждение совершения новых преступлений, условно-досрочное освобождение, освобождение от нака- зания в связи с тяжелой болезнью осужденного, пробация, постпенитенциарный контроль, помощь освобожденным лицам
Ресоциализация осужденных представляет собой межотраслевой правовой инсти- тут, который активно изучается в юридической литературе [1–3]. Законодатель закре- пил в некоторых случаях единый подход к его содержанию, изложенный в ст. 5 Феде- рального закона «О пробации в Российской Федерации» и ст. 25 Федерального зако- на «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», когда для успешной реинтеграции в общество бывших осужденных, находившихся в условиях изоляции от общества, необходимо применять соответствующий комплекс мер со стороны субъектов профилактики правонарушений. Налицо профилактический потенциал данного правового института, для реализации которого наряду с помощью освободившимся лицам необходимо осуществлять контроль за их поведением, иметь законодательно предусмотренные рычаги воздействия на них и пр.
В то же время термин «ресоциализация» не используется во многих других норма- тивных правовых актах, в той или иной степени ориентированных на предупреждение преступлений и иных правонарушений: в Уголовном кодексе Российской Федерации (УК РФ), Уголовно-исполнительном кодексе Российской Федерации (УИК РФ), Уголовно- процессуальном кодексе Российской Федерации (УПК РФ), Кодексе Российской Федера- ции об административных правонарушениях (КоАП РФ), Федеральном законе «Об осно- вах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», Федеральном законе «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» и др. Получается, что как будто рассматриваемый правовой институт не имеет значения при назначении и исполнении наказания, досрочном осво- бождении от его отбывания, на любых стадиях уголовного судопроизводства, включая стадию исполнения приговора, при предупреждении административных и других нару- шений и т. п. Это свидетельствует об отсутствии в законодательстве единого подхода к ресоциализации осужденных, несмотря на то что на практике этим занимаются как соответствующие государственные органы (учреждения и органы уголовно-исполни- тельной системы (УИС), региональные власти и др.), так и негосударственные органи- зации (например, религиозные или волонтерские).
В юридической литературе данный правовой институт рассматривается в узком и широком смысле. Так, если в узком смысле ресоциализация – это процесс адаптации (привыкания) освободившихся лиц к правопослушной жизни в обществе, трудового и бытового устройства, восстановления утраченных социальных связей, в том числе в контексте их исправления, после нахождения в условиях изоляции [4–6], то широкий смысл подразумевает также профилактическое значение ресоциализации в контексте предупреждения преступлений и иных правонарушений [7–9, с. 317–319; 10, с. 17–21].
Рассматривая институт ресоциализации в широком смысле (здесь и далее), нельзя не отметить важнейшее значение Федерального закона «О пробации в Российской Фе- дерации», целями которого являются коррекция социального поведения, ресоциализа- ция, социальная адаптация и социальная реабилитация лиц, в отношении которых при- меняется пробация, предупреждение совершения ими новых преступлений (ч. 1 ст. 4) [11, с. 80–90; 12, с. 230–236]. В этом случае ресоциализация лиц, в отношении которых применяется пробация, как и предупреждение совершения ими новых преступлений, прямо взаимосвязаны и вряд ли могут рассматриваться отдельно друг от друга.
Представляется, что Федеральный закон «О пробации в Российской Федерации», выступивший в роли модельного закона, создающий общую систему пробации как со- вокупности мер, направленных на оказание помощи лицам, отбывающим (отбывшим) уголовные наказания и оказавшимся в трудной жизненной ситуации [13, с. 12–13], в части регулирования ресоциализации привел к некоему общему знаменателю и образовал об- щую основу для многочисленных аспектов реализации данного института как на феде- ральном, так и на региональном уровне (с учетом их специфики [14, с. 122–131]). Так, на региональном уровне в ряде субъектов РФ (Ленинградской, Тамбовской областях, Ре- спублике Башкортостан и др.) уже были приняты соответствующие акты, в той или иной степени имеющие отношение к рассматриваемому правовому институту. Указанные и иные документы и (или) региональная практика ресоциализации лиц, освобожденных из исправительных учреждений (ИУ), в той или иной степени будут в ближайшее время корректироваться с учетом положений Федерального закона «О пробации в Российской Федерации».
Между тем институт ресоциализации можно разделить, по крайней мере, на два этапа [15, с. 190; 16] (их названия условные): подготовительный (в период отбывания наказания в виде лишения свободы) и окончательный (после освобождения из условий изоляции). Это требует внимания к вопросам принятия решения об освобождении осу- жденных из ИУ, их подготовке к этому, а также к организационно-правовым аспектам постпенитенциарной помощи и контроля за поведением этих лиц. В то же время любые взаимоотношения между субъектами должны содержать взаимные права и обязанно- сти, которые теоретически должны корреспондировать друг другу.
Наличие взаимных прав и обязанностей на этапах ресоциализации требуется и между соответствующими субъектами ресоциализации и лицами, в отношении которых приме- няются так называемые ресоциализирующие мероприятия (которые частично совпада- ют, но не тождественны пробационным мероприятиям). При этом постпенитенциарный контроль и помощь лицам, освобожденным из ИУ, как составная часть предмета уго- ловно-исполнительного права [17, с. 91–96; 18, с. 31–33] также должны включать в себя взаимный набор прав и обязанностей учреждений и органов, исполняющих наказания, иных государственных органов, включая субъектов пробации, религиозных и иных об- щественных организаций, осужденных, их родственников и других лиц.
Между тем в теории уголовно-исполнительного права и законодательстве в целом преобладает другой подход, когда у лиц, в отношении которых осуществляются ресо- циализирующие мероприятия, в основном имеются лишь права, а у субъектов ресоци- ализации – преимущественно обязанности. Подобный перекос правового положения у разных участников ресоциализации может способствовать формированию у лиц, в отношении которых она применяется, ощущение некоего иждивенческого отноше- ния к соответствующим государственным и негосударственным субъектам, что вряд ли будет способствовать формированию у них правопослушного поведения, а также эффективному достижению как целей уголовно-исполнительного законодательства в виде исправления осужденных и предупреждения совершения новых преступлений (ч. 1 ст. 1 УИК РФ), так и целей пробации в виде коррекции социального поведения, ре- социализации, социальной адаптации и социальной реабилитации лиц, в отношении которых применяется пробация, предупреждения совершения ими новых преступлений (ч. 1 ст. 4 Федерального закона «О пробации в Российской Федерации»). В этом контек- сте представляется, что у лиц, в отношении которых применяются ресоциализирующие мероприятия, должны быть обязанности по соблюдению не только законодательства в целом, но и соответствующих правил в рамках ресоциализации. Логично ввести в отно- шении них ответственность, например, в виде снижения объема оказываемой помощи, усиления контроля за их поведением, вплоть до прекращения проведения ресоциали- зирующих мероприятий. Особенно актуальным данный подход является при досрочном освобождении от отбывания наказания, ведь такое решение принимается государствен- ным органом: судом, Президентом РФ при помиловании осужденного или Государствен- ной Думой РФ при издании акта об амнистии (далее нами будут рассматриваться виды досрочного освобождения, разрешаемые судом, в первую очередь условно-досрочное освобождение, освобождение от наказания в связи с тяжелой болезнью осужденного или замена неотбытой части лишения свободы более мягким видом наказания). Под- разумевается, что при принятии такого решения суд должен учитывать возможность (не) достижения целей уголовно-исполнительного законодательства, включая прогноз постпенитенциарного поведения лица, необходимости оказания ему соответствующей помощи и вероятного совершения нового преступления или иного правонарушения. Рассмотрим эти вопросы более подробно.
При условно-досрочном освобождении от отбывания наказания основным является вопрос об оценке исправления лица, что закреплено в ст. 79 УК РФ. При этом законода- тель сразу акцентирует внимание суда на прогнозе его поведения после отбытия нака- зания, но критерии принятия решения об этом виде досрочного освобождения имеют отношение только ко времени отбывания наказания, то есть периоду, предшествующе- му судебному заседанию. Так, по ч. 1 ст. 79 УК РФ лицо подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нужда- ется в полном отбывании назначенного судом наказания (исправление наступит позд- нее, после его освобождения из учреждения), а в соответствии с ч. 1, 2, 4.1 ст. 79 УК РФ к критериям принятия данного решения отнесены: поведение осужденного; его отно- шение к учебе и труду, в том числе имеющиеся поощрения и взыскания; отношение к совершенному деянию (хотя в ч. 1 ст. 175 УИК РФ говорится о раскаянии в совершенном деянии); возмещение вреда (полностью или частично), причиненного преступлением; фактическое отбытие осужденным определенной части срока наказания; применение принудительных мер медицинского характера и отношение к лечению (в отношении осужденного, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости, и совершившего в возрасте старше восемнадцати лет преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достиг- шего четырнадцатилетнего возраста) и пр.
В указанных нормах, регулирующих институт условно-досрочного освобождения, ничего не говорится по поводу условий осуществления постпенитенциарной помощи или контроля за поведением освобожденного лица, за исключением упоминания в ч. 6 ст. 79 УК РФ о том, что контроль за поведением лица, освобожденного условно- досрочно, осуществляется уполномоченным на то специализированным государствен- ным органом. Такая задача, согласно ст. 3 Положения о Федеральной службе исполнения наказаний (утверждено указом Президента РФ от 13 октября 2004 г. № 1314), возложена на ФСИН России, которая осуществляет контроль за поведением лиц, освобожденных условно-досрочно от отбывания наказания.
На практике судьи в ряде случаев при принятии решения об условно-досрочном освобождении осужденного требуют справки или иные документы, касающиеся пост- пенитенциарных вопросов: предоставления ему жилья у родственников или наличия такового в собственности, возможности легального трудоустройства и т. п. Между тем вызывает недоумение попустительское отношение законодателя к оценке последую- щего поведения такого лица. Тем более это очевидно, когда суд не обязан отменить условно-досрочное освобождение по ч. 7 ст. 79 УК РФ, если даже в течение оставшей- ся неотбытой части наказания лицо совершит преступление по неосторожности либо умышленное преступление небольшой или средней тяжести, а также нарушение обще- ственного порядка, за которое на него было наложено административное взыскание, или злостно уклонится от исполнения обязанностей, возложенных на него судом при применении условно-досрочного освобождения, а равно от назначенных судом при- нудительных мер медицинского характера. Получается, что, несмотря на отсутствие в постпенитенциарный период доказательств исправления лица (как это изначально предусмотрено в ч. 1 ст. 79 УК РФ), даже совершение преступления не является безус- ловным основанием для отмены его условно-досрочного освобождения. Это не только снижает профилактическое значение института условно-досрочного освобождения, но и может приводить к безответственному отношению лиц к своему постпенитенциарному поведению и в целом к их безнаказанности.
Сложно говорить о наличии надлежащей организационно-правовой основы взаи- моотношений соответствующих субъектов с набором взаимных прав и обязанностей с условно-досрочно освобожденным лицом, в том числе в контексте его ресоциализации. Получается, что в законодательстве и на практике отсутствуют надлежащие механизмы, ориентирующие освобожденное указанным образом лицо вести себя правопослушно. При этом уголовно-исполнительным инспекциям и иным государственным органам в той или иной степени вменено в обязанность осуществлять постпенитенциарный контроль и поддержку таких лиц, которые фактически могут ощущать свою вседозволенность из-за имеющихся недостатков законодательства. В случае, когда государственным ор- ганам сложно соответствующим образом действовать в отношении условно-досрочно освобожденных лиц (даже под угрозой возвращения в ИУ), ситуация с лицами, осво- божденными по окончании срока наказания, объективно будет еще более сложная.
Несколько иное положение имеет место в отношении замены неотбытой части на- казания более мягким видом наказания, хотя критерии принятия решения об этом виде досрочного освобождения имеют отношение только ко времени отбывания наказания, то есть периоду, предшествующему судебному заседанию, и в целом по ст. 80 УК РФ аналогичны условно-досрочному освобождению. В то же время замена неотбытой ча- сти наказания более мягким также фактически осуществляется без оценки степени исправления осужденного, и вопросы постпенитенциарного контроля зависят от того, какой вид наказания после замены лишения свободы в итоге он будет отбывать. В этом случае уголовно-исполнительные инспекции в соответствии с уголовно-исполнитель- ным законодательством (УИК РФ, приказ Минюста России от 11 октября 2010 г. № 258
«Об утверждении Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы», приказ Минюста России от 20 мая 2009 г. № 142 «Об утверждении Инструк- ции по организации исполнения наказаний и мер уголовно-правового характера без изоляции от общества» и пр.) будут контролировать поведение осужденного с учетом условий исполнения и отбывания соответствующего наказания (например, обязатель- ных или исправительных работ), а также правоограничений, имеющихся у последних. Очевидно, что в целом инспекции ориентированы уголовно-исполнительным законо- дательством на осуществление контроля за поведением осужденных, а не помощи в их ресоциализации.
Кардинально иная ситуация с освобождением от отбывания лишения свободы в связи с болезнью осужденного по ч. 1, 2 ст. 81 УК РФ. Суд при принятии указанного решения не учитывает ни степень исправления осужденных, ни потенциальную возможность совершения этим лицом нового преступления после своего освобождения, опираясь только на сведения о его здоровье (что критикуется исследователями [19, с. 269–270; 20, с. 53–57; 21, с. 104–108]). Безусловно, суд не учитывает многочисленные постпе- нитенциарные вопросы, не оценивает возможность успешной ресоциализации таких лиц после их освобождения из ИУ (хотя в юридической литературе также приводят- ся примеры о необходимости получения согласия близких лиц или родственников на уход за тяжелобольным осужденным [22, с. 5–9; 23, с. 192–197]). Кроме того, возникает парадоксальная ситуация – при установлении у осужденного тяжелого психического расстройства по ч. 1 ст. 81 УК РФ суд должен его освободить от отбывания наказания без обязанности наложения постпенитенциарного контроля и помощи (имеется лишь право суда назначить ему принудительные меры медицинского характера). Получается, что такое лицо может остаться фактически полностью бесконтрольным, не говоря уже об оказании ему помощи в ресоциализации. Это является особенно странным с уче- том того, что именно из-за наличия тяжелого психического расстройства лица нередко совершают преступления [24–27, с. 68], а в дальнейшем оно становится и основанием для их освобождения от наказания.
Если осужденный освобождается от отбывания лишения свободы по ч. 2 ст. 81 УК РФ, то есть имея тяжелое соматическое или иное заболевание, то суд даже не вправе на- значить какую-либо меру контроля за его поведением, не говоря о каких-либо других постпенитенциарных вопросах. При этом по ч. 4 ст. 81 УК РФ тяжелобольные лица, осво- божденные из ИУ, в случае выздоровления могут подлежать уголовной ответственности и наказанию, если не истекли соответствующие сроки давности.
Очевидно, что правонарушающее или правопослушное поведение освобожденного лица, имеющего тяжелое психическое или иное заболевание, не является основанием ни для его возвращения в ИУ, ни для оказания всесторонней помощи в его ресоциа- лизации, в том числе путем медицинской или иной помощи. Налицо кардинально иной подход к оценке постпенитенциарного поведения лиц, освобожденных от наказания в связи с тяжелой болезнью по ст. 81 УК РФ, нежели закрепленный в ст. 79 УК РФ отно- сительно условно-досрочно освобожденных. Между тем отсутствие оценки постпени- тенциарного поведения (включая преступное или иное правонарушающее) лица, име- ющего тяжелое заболевание, представляется ошибочным, в том числе в контексте его ресоциализации. Кроме того, в ч. 4 ст. 81 УК РФ создана ситуация, когда освобожден- ному лицу невыгодно становиться на учет, улучшать состояние своего здоровья и иным образом заниматься своей ресоциализацией, так как это «грозит» ему возвращением в ИУ для продолжения отбывания наказания. Фактически лицу предпочтительнее ве- сти правонарушающий образ жизни, не заниматься состоянием своего здоровья, что требует кардинального пересмотра и существенной корректировки законодательства.
Таким образом, очевидно, что даже при участии суда, принимающего решение о досрочном освобождении осужденного от отбывания лишения свободы (условно-до- срочном освобождении, освобождении от наказания в связи с тяжелой болезнью осу- жденного или замене неотбытой части лишения свободы более мягким видом нака- зания), недостаточно принимаются во внимание постпенитенциарные вопросы, в том числе (не)возможность успешной ресоциализации лица после освобождения из ИУ (на практике имеют место случаи, когда такое лицо умирает, не дождавшись реше- ния суда или своего освобождения [28, с. 52–54; 29, с. 94–99]). В первую очередь это является следствием отсутствия надлежащего уголовно-правового и иного регули- рования постпенитенциарных вопросов, возникающих после применения этих видов досрочного освобождения.
В УИК РФ имеет место несколько иная ситуация, когда в различных положени- ях говорится о необходимости предупреждения совершения новых преступлений (ст. 1, 17.1 и др.), в том числе при отбывании принудительных работ и лишения свободы (ст. 18, 60.19, 78, 83–85 и пр.), иных наказаний (например, ст. 60), а также при подготовке к освобождению из учреждений УИС и в ходе постпенитенциарных аспектов (в частно- сти, ст. 173.1, 180). Однако более сложная картина в Федеральном законе «О пробации в Российской Федерации», где о предупреждении совершения новых преступлений говорится лишь в ст. 4, хотя более акцентированно об этом говорится в соответствующих подзаконных актах в сфере пробации:
-
в приказе Минюста России от 29 ноября 2023 г. № 350 «О ресоциализации, соци- альной адаптации и социальной реабилитации лиц, в отношении которых применя- ется пробация в соответствии с Федеральным законом от 6 февраля 2023 г. № 10-ФЗ
«О пробации в Российской Федерации» (например, в п. 69 приложения № 1 в контексте проведения воспитательной работы с лицами, в отношении которых применяется ис- полнительная или постпенитенциарная пробация);
-
приказе ФСИН России от 30 октября 2023 г. № 708 «Об утверждении Порядка ве- дения статистического учета в сфере пробации» (в частности, в приложении № 1 при прекращении применения пробации) и т. д.
Рассмотренные теоретико-правовые вопросы требуют продолжения разработки кон- цептуального подхода в области ресоциализации осужденных.
1. Баранов Ю. В. Стадии ресоциализации осужденных в свете новых социолого- антропологических воззрений и социальной философии : монография. СПб. : Наука, 2006. 272 с.
2. Ускачева И. Б. Правовое регулирование социальной и воспитательной работы с осужденными в местах лишения свободы в процессе их ресоциализации : монография. Псков : Псков. юрид. ин-т ФСИН России, 2009. 159 с.
3. Шуранова О. А. Государственное регулирование постпенитенциарной ресоциализации осужденных: теоретико-прикладное исследование : монография. Рязань : Академия ФСИН России, 2013. 111 с.
4. Громов В. В., Крылов А. С. Социальные связи в процессе ресоциализации осужденных // Применение наказаний, не связанных с лишением свободы. М. : ВНИИ МВД СССР, 1989.
5. Зубкова В. И. Цель исправления как путь ресоциализации осужденного // Ресоциализация осужденных в условиях развития гражданского общества : сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. (11-12 дек. 2014 г.). Киров : Кировский ИПКР ФСИН России, 2014.
6. Рыбак М. С. Ресоциализация осужденных к лишению свободы: проблемы теории и практики. Саратов : Изд-во Сарат. гос. акад. права, 2004. 478 с.
7. Предов Т. Ресоциализация преступников-рецидивистов : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1978. 24 с.
8. Шмаров И. В. Предупреждение преступлений среди освобожденных от наказания (проблема социальной адаптации). М. : Юрид. лит., 1974. 136 с.
9. Эминов В. Е., Аминов И. И. «Социальные лифты» в деятельности учреждений уголовно-исполнительной системы России: проблемы и решения // Новое слово в науке: перспективы развития. 2014. № 2(2). С. 317-319.
10. Южанин В. Е. Общественная опасность личности осужденного как категория уголовно-исполнительного права // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2014. № 2(26). С. 17-21.
11. Скиба А. П., Малолеткина Н. С. Закон «О пробации в Российской Федерации» как предпосылка дальнейшего развития уголовно-исполнительного права // Вестник Кузбасского института. 2023. № 1(54). С. 80-90.
12. Тепляшин П. В. Цели пробации (в контексте Федерального закона от 6 февраля 2023 г. «О пробации в Российской Федерации»): содержание, проблемы и перспективы достижения // Цели наказания: уголовные, уголовно-исполнительные, криминологические и иные аспекты (отечественный и зарубежный опыт) : сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. Благовещенск, 2023. С. 230-236.
13. Ермасов Е. В. Вопросы совершенствования нормативно-правового регулирования в сфере исполнения уголовных наказаний в рамках реализации Федерального закона от 6 февраля 2023 г. № 10-ФЗ «О пробации в Российской Федерации» // Введение пробации в Российской Федерации: взаимодействие государственных органов и обще- ственных организаций : сб. материалов науч.-практ. конф. (Санкт-Петербург, 10 марта 2023 г.). СПб. ; Рязань : Академия ФСИН России, 2023. С. 12-13.
14. Скиба А. П., Скоморох О. А., Феоктистов С. В. Всероссийская научно-практическая конференция «Введение пробации в Российской Федерации: взаимодействие государственных органов и общественных организаций» (10 марта 2023 г.) // Уголовно-исполнительное право. 2023. Т. 18(1-4), № 1. С. 122-131.
15. Наташев А. Е., Стручков Н. А. Основы теории исправительно-трудового права. М.: Юрид. лит., 1967. 191 с.
16. Степанюк А. Ф., Трубников В. М. Исполнение наказания в виде лишения свободы и особенности постпенитенциарной адаптации освобожденных : учеб. пособие. Киев : Изд-во УМК ВО, 1992. 95 с.
17. Головастова Ю. А. Концептуальные вопросы понимания модернизации предмета уголовно-исполнительного права // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2016. № 11. С. 91-96.
18. Уткин В. А. «Интегративное» уголовно-исполнительное право // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2019. № 3. С. 31-33.
19. Нистратова И. С. К вопросу освобождения от наказания в связи с болезнью осужденного к лишению свободы // Евразийский юридический журнал. 2019. № 11(138). С. 269-270.
20. Павленко А. А. Основания и порядок освобождения от отбывания лишения свободы в связи с болезнью осужденного в законодательстве стран СНГ // Уголовно- исполнительная система сегодня: взаимодействие науки и практики : сб. материалов 9 Всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. А. Г. Чириков. Новокузнецк, 2019. С. 53-57.
21. Скиба А. П. Правовое положение осужденного при досрочном освобождении от отбывания наказания в связи с болезнью // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2017. № 2(40). С. 104-108.
22. Вершинина С. И. Освобождение от наказания в связи с болезнью осужденного // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Сер. Юридические науки. 2018. № 4(35). С. 5-9.
23. Маликов Б. З. Совершенствование законодательства об освобождении от наказания осужденных в связи с тяжелой болезнью // Уголовно-исполнительное право. 2017. Т. 12(1-4), № 2. С. 192-197.
24. Антонян Ю. М., Леонова О. В., Шостакович Б. В. Феномен зависимого преступника / под ред. Ю. М. Антоняна. М. : Аспект Пресс, 2007. 189 с.
25. Карсон Р., Батчер Дж., Минека С. Анормальная психология. 11-е изд. СПб. : Питер, 2004. 1166 с.
26. Кондратюк Л. В. Антропология преступления (микрокриминология). М. : Норма, 2001. 336 с.
27. Михлин А., Яковлева Л. Специальная перепись осужденных // Российская юстиция. 2001. № 4. С. 68.
28. Бурт А. А. Сравнительный анализ результатов рассмотрения ходатайств об освобождении осужденных в связи с болезнью за 2019-2020 годы // 5 Международный пенитенциарный форум «Преступление, наказание, исправление» (приуроченный к проведению в 2021 году в Российской Федерации Года науки и технологий) : сб. тез. выступ. и докл. участников (Рязань, 17-19 нояб. 2021 г.) : в 9 т. Рязань : Академия ФСИН России, 2021. Т. 3 : Материалы Международной научно-практической конференции и круглого стола. С. 52-54.
29. Романова Л. В. Совершенствование основ, регулирующих вопросы освобождения от отбывания наказания осужденных в связи с болезнью // Пенитенциарное право: юридическая теория и правоприменительная практика. 2020. № 1(23). С. 94-99.
